Ирина Лобусова - Змей Сварога

Мыслей было много. Убирая со стола и моя посуду, она все время думала об Игоре Егорове, об отце Григории, о событиях в Бесарабии, о грядущей войне, о странной и страшной политике Советского Союза, о которой нельзя говорить. Все в ее голове перемешалось и заварилось в какую-то жуткую кашу.

И только когда Зина легла в постель, потушила свет и натянула одеяло до подбородка, она вдруг поняла, что за весь вечер ни разу не вспомнила о Викторе и о его уходе. Это поразило ее настолько, что Зина растерялась. Неужели Барга действительно не было в ее мыслях? Это было к лучшему. И, выбросив из головы все это, Крестовская закрыла глаза.

Она спала до самого обеда, до двух часов дня. Проснувшись, решила все-таки сходить в булочную. А когда вернулась, то обнаружила под дверью записку и поняла, что нужно серьезно собраться, сконцентрироваться перед тем, что ей предстоит.

Ослепительно-белые лампы освещали тело, лежащее на столе в прозекторской. Вдыхая знакомый до боли запах формальдегида и прочих составляющих химраствора, который всегда использовался при вскрытии, Зина отдернула простыню. Напротив находился единственный санитар — проверенный ею еще со времен работы с Кацем. Именно ему предстояло записывать, вести протокол. Крестовская знала, что на него можно полностью положиться, и он не грохнется в обморок.

Она начала осмотр тела, одновременно диктуя санитару:

— Мужчина... Рост — 186 сантиметров... Вес — 72 килограмма... Возраст — 30—35 лет. Волосы черные. Предположительное время наступления смерти... Температура тела...

Совершая привычные движения, Зина думала о том, что отец Григорий был красив. Она никогда не видела его живым. Но сейчас понимала, что его необычная внешность очень сильно воздействовала на людей. В нем смешалось несколько разных кровей. Вся эта экзотичность его образа играла ему на руку. Зине было больно думать о том, что жизнь такого красивого мужчины оборвалась вот так внезапно и глупо.

Прежде чем приступить к надрезам, она решила закончить осмотр тела. И тут же ее ждал сюрприз, от которого она вздрогнула. На правом предплечье Крестовская разглядела довольно большую татуировку иссиня-черного цвета. Это было очень необычно, так как у нее не было сведений, что отец Григорий сидел в тюрьме. Да и татуировка не выглядела тюремной. Она взяла лупу, пытаясь внимательней ее рассмотреть.

На татуировке был изображен змей, кусающий себя за хвост. Конец хвоста тонул в его собственной пасти, и таким образом получалось весьма необычное кольцо.

Татуировка выглядела красиво, но необычно. Зина никогда прежде не видела такого символа и не знала, что он означает. Однако ей было понятно, что это не воровской и не христианский символ. Что же тогда?

Не расставаясь с лупой, она продолжила осмотр. Очень скоро ее ждал второй сюрприз. У самого основания шеи Крестовская разглядела две крошечные, едва уловимые точки, чуть отличающиеся от остальных участков кожи незначительными покраснениями.

Если б у нее не было лупы и она осматривала тело бегло, не зная, что искать, то никогда не обратила бы на них внимания. Взяв специальную длинную иглу, Зина принялась исследовать эти точки. Они оказались ранами, не очень глубокими, но достаточными для того, чтобы яд, введенный в них, попал в кровь. А Крестовская не сомневалась, что именно через эти точки яд и попал в тело Александра Карояна.

Ткани в районе точек немного припухли и были достаточно воспаленными. Зине подумалось, что Кароян должен был испытывать боль, они были болезненными. Однако тут же пришла следующая мысль — если была боль, могли быть и галлюцинации. А из-за сильных галлюцинаций Кароян мог не заметить боли в этих местах поражений.

Третий сюрприз ждал Зину на внутренней стороне правого бедра, близко к паху. Вот уж чего она не ожидала точно, так это неожиданной загадки в таком месте! Это был свежий шрам довольно приличных размеров — в половину ладони. Он представлял из себя сплошную сетку довольно глубоких порезов.

Вдруг у нее мелькнула шальная мысль о том, что шрам выглядел таким образом, словно Кароян сам резал и колол себя ножом. На какую-то долю секунды Зина застыла в недоумении. Что же это такое?

Судя по состоянию тканей, раны были нанесены максимум два месяца назад, и некоторые уже успели поджить. Кто же мог нанести такие раны?

— Да не удивляйтесь вы так, — вдруг неожиданно раздался голос санитара. — Это татуировку он пытался срезать. Специальным ножом.

— Что? — поразилась Крестовская, которая была уже готова подумать все, что угодно, но такая простая мысль не приходила ей в голову.

— У меня приятель есть, так он вот таким макаром армейскую татуировку выводил. Татуировки — они же не выводятся, вроде на всю жизнь. У него девчонка была, а он с другой познакомился. Вот и надо было срезать, — пояснил санитар.

— И что же он сделал? — Зина внимательно рассматривала шрамы.

— У одного зэка специальный нож купил. Зэки такие ножи делают, с несколькими лезвиями, чтобы татуировки срезать. И сам себя порезал. Заживал, конечно, долго. Но в результате осталось такое вот, как у этого.

Выходит, Кароян срезал татуировку месяца два назад. Зина задумалась. Что могло там быть изображено, настолько опасное, что он решил сам себе нанести такие жуткие повреждения? Почему тогда он не срезал змея? Змей был не опасен? Становилось совершенно непонятно.

Чтобы избавиться от сомнений, Зина быстро собрала ткани с поврежденного места в пробирку, намереваясь отдать Тарасу для анализа. Если там есть следы краски, которой делают татуировку, он обязательно их найдет, и это будет подтверждением того, что версия санитара правдива. Больше загадок на теле покойника не обнаружилось, и Зина приступила к самому вскрытию...

Через два часа она сидела в пустой ординаторской и ждала Бершадова. Тот опаздывал. Чтобы убить время, Крестовская потягивала найденный в ящике стола Кобылянского коньяк.

— И мне налей, — раздался резкий голос из-за спины, и в ординаторской появился встревоженный, взъерошенный Бершадов.

— Нашел проводника? — спросила Зина, наполняя стакан.

— Пока нет, — он выпил коньяк одним глотком, не смакуя, как воду. — Творится что-то страшное. События выходят из-под контроля. Конечно, с одной стороны хорошо, что начались бунты и беспорядки, но с другой... Мне сложно все это контролировать.

— Бунты и беспорядки среди мирного населения? — уточнила Крестовская.

— Мы завезли на территорию румынской Бессарабии такое количество оружия, что рано или поздно должны были начаться вооруженные бунты. И знаешь, что интересно? — Бершадов рухнул на стул.

— Что? — Зина пока не знала, как ориентироваться в этом кошмаре.