Александр Костенко - Игра на вес золота

— Я рад, что ты, Ростова, как всегда, всё схватываешь на лету. Теперь тебе понятно, почему перед вашим вылетом в Прибалтику я поставил задачу оценить затопленную подлодку именно с точки зрения возможности использования её не как боевой единицы, а как средства для перевозки грузов? Так вот, сегодня нам уже стало достоверно известно, что к эскадре «А» имели отношение те подводные лодки, которые изначально проектировались и строились немцами как постановщики минных заграждений, и соответственно имели по сравнению с обычными лодками гораздо большее водоизмещение. Это давало возможность ещё на начальных стадиях строительства лодки при необходимости переоборудовать её для перевозки грузов. Для этого, по сути, достаточно было снять вооружение и подвергнуть незначительной перепланировке внутренние отсеки. Правда, нам также известно, что работа над этим проектом была неожиданно прекращена, причём по инициативе самого гросс-адмирала Карла Дёница.

Таким образом, немцы использовали для хозяйственных нужд переоборудованные субмарины, изначально предназначенные для постановки минных заграждений. Субмарины этого типа чаще всего не применялись немцами по своему прямому назначению, а использовались как подводные транспортные суда. Вообще-то, это секретное подводное соединение субмарин крайне интересно ещё и тем, что до начала активных боевых действий в ходе Второй мировой войны никто особо не задумывался о том, что в ближайшее время может очень остро встать вопрос о жизненной необходимости использовать подводные лодки Кригсмарине как транспортные суда. Но уже первые итоги боевых действий в Норвегии заставили гросс-адмирала Дёница шире посмотреть на использование своих субмарин. А вскоре и вообще стало очевидным, что для эффективной поддержки частей Вермахта, участвующих в боевых действиях в Норвегии, необходимо было максимально использовать практически все имеющиеся в наличии боевые подлодки для доставки войскам боеприпасов и топлива. Но всерьёз об этой проблеме в немецком генштабе заговорили осенью 1942 года, когда особо остро встал вопрос об использовании подлодок для внезапного вторжения немецких войск в Исландию. С этой целью на верфях Третьего рейха были заложены и вскоре построены подводные транспорты, первым из которых стал танкер U-459. А вскоре в состав германских военно-морских сил вошли две серии специально построенных транспортных субмарин — «дойных коров», как называли их сами немецкие подводники. Хотя это уже чисто технические вопросы, и я даю тебе эту информацию скорее просто как справочную. Однако следует признать, что в водах советской Арктики немецкие подводные транспортники никогда не использовались. А вот склады боеприпасов и топлива, созданные на уединённых и безлюдных арктических островах — вполне возможно. Косвенным доказательством этого можно считать неоднократные обнаружения в водах Карского моря и моря Лаптевых немецких торпед, установленных на специальных металлических рамах, оборудованных транспортными поплавками. В 1943 году на верфях Германии были заложены 15 подводных лодок с системой «шноркель». Это устройство позволяло подводным лодкам Дёница ходить на дизельной тяге на перископной, то есть очень малой глубине. Такие, принципиально новые, субмарины предназначались для перевозки особо секретных и ценных грузов. Весь этот проект как раз и был связан с обеспечением лодок «Призрачного конвоя». Возможно, в Прибалтике Суходольскому удастся пролить свет на эту тёмную сторону деятельности Кригсмарине. Таким образом, резюмируя всё вышесказанное, мы можем предположить, что основной деятельностью «Призрачного конвоя» в водах Арктики, скорее всего, была не охота за советскими транспортами и кораблями, а доставка неких спецгрузов в пока неизвестное нам место назначения. Так как это, скорее всего, были совершенно особые грузы, то я думаю, что и ценности, которые мы ищем, вывозились таким же образом. Конечно, мы пытались найти хоть какую-нибудь документацию о такого рода операциях Третьего рейха, но пока безуспешно. Как ты понимаешь, данные сведения, безусловно, должны были сохраниться в военно-морских архивах Третьего рейха, но, по-видимому, по иронии судьбы, они оказались в той части документов, которые достались после войны США. А между тем ознакомление с ними могло бы рассказать нам очень многое…

— Товарищ генерал, — наконец, не выдержала я, — если архивные данные так скудны, то не совсем понятно, что же послужило причиной того, что в 1990 году наше ведомство вновь заинтересовалось этим вопросом?

— Дело в том, что именно в 1990 году благодаря одному московскому аспиранту-историку, который писал диссертацию по этой теме, в Военно-морском архиве неожиданно всплыл рапорт одного капитан-лейтенанта, командира советского тральщика, который подробно докладывал командованию Северного флота об интереснейших документах, попавших в его руки после того, как в сентябре 1944 года его тральщик потопил в Карском море немецкую подлодку, — генерал взял в руки очередную папку и, вновь открыв заложенную страницу, прочёл:

«…Утром 12 сентября 1944 года гидроакустик доложил, что слышит на небольшой глубине в пяти кабельтовых от нас неизвестную подводную лодку. Я спустился к нему и, взяв наушники, тут же услышал сначала едва различимый, а потом всё более нарастающий шум корабельных дизелей. Вскоре сомнений не осталось — среди безмолвия ледяной пустыни звенела дизелями немецкая субмарина. Я тотчас отдал команду: Стоп машины. Замерев на месте, мы ждали. Когда звуки дизелей слышались уже в кабельтове от нас, я скомандовал «полный вперёд!» и через несколько секунд — «сбросить глубинные бомбы!». Возникший за нашей кормой громадный водяной столб на мгновение завис в воздухе, а затем обрушился в море. В середине его вдруг образовалась яркая вспышка. Это, по-видимому, сдетонировал весь боезапас субмарины. А через мгновение наступила полная тишина. Только утробное бульканье и хорошо слышимый гидроакустикам жуткий треск лопающихся под чудовищным давлением воды перегородок немецкой субмарины постепенно стихали в ледяной глубине. Вскоре дым рассеялся, и на поверхности моря спокойно покачивались лишь обезображенные взрывом трупы двух германских подводников в чёрных прорезиненных гидрокомбинезонах, а вокруг медленно расплывалось, быстро увеличиваясь прямо на глазах, пятно соляры. Мы сразу спустили шлюпку и подошли к месту гибели субмарины. Рядом с трупами плавал сильно обгоревший при взрыве жёлтый кожаный портфель и оранжевый спасательный круг. Больше на поверхности воды ничего не было…» — обрати внимание, Ростова, — жёлтый кожаный портфель! Потом поймёшь, о чём я. Читаем дальше.