Александр Костенко - Игра на вес золота

Наконец, насытившись, окончательно согревшись и вежливо отказавшись от добавки, я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы поближе ознакомиться с обстоятельствами дела. Однако сразу выяснилось, что всё не так просто. По словам начальника заставы, местный судмедэксперт по фамилии Мороз ещё вчера отправился на рыбалку, так как начались выходные. Ключи от городского морга он всегда и везде носил с собой, и поэтому до понедельника, который должен был наступить только завтра, попасть в печальное помещение и осмотреть покойника не было абсолютно никакой возможности.

— Понимаете, при всём уважении к вам, — смущённо говорил Омулев, — в данном вопросе я вам ничем помочь не могу. У нас здесь совсем иной, нежели у вас в столице, уклад жизни. Более патриархальный, что ли. Так что до завтра, — он развёл руками, — время есть, и мы можем посмотреть на месте, где мои ребята нашли плот. Кроме того, вчера утром мой наряд обнаружил ещё кое-что крайне любопытное недалеко от места первой находки. Уверяю, вам будет интересно. Впрочем, если вы устали, могу устроить вас в гостиницу, отдохнёте, а завтра с утра, со свежими силами займётесь делами. Только я уже не смогу вас сопровождать, сами понимаете, должен быть на вверенной мне заставе, — огорчённо добавил он.

Глядя в плутоватые глаза пограничника, я сразу поняла, что он очень хочет всеми правдами и неправдами затащить меня на свою заставу. Его мысли нормального здорового мужика, явно долгое время обходившегося без женской ласки, предельно ясно читались на его смущённом лице. Я окинула внимательным взглядом этого рослого, молодого и в меру симпатичного капитана и тут же представила себя коротающей вечер и ночь в холодной городской гостинице, где наверняка нет даже горячей воды, с тоской подумав, что придётся засыпать под завывание ветра за окном, по которому барабанит дождь со снегом… В общем, зная наперёд, чем это всё закончится, я решилась. В конце концов, по долгу службы я была просто обязана ознакомиться с местом обнаружения плота и допросить наткнувшийся на него наряд. Успокоив, таким образом, свою совесть, я протянула капитану руку:

— На заставу, так на заставу.

Но оказалось, что до пограничной заставы нужно было ещё добираться. «Полчаса на вертолёте, и мы на месте», — так, по крайней мере, выразился капитан. После сытного обеда меня со страшной силой вдруг стало клонить в сон, и я, отчаянно зевая, вышла из «Пельменной» и тяжело загрузилась в «Уазик», который и домчал нас за пять минут до пятнистого пограничного МИ-6, в ожидании пассажиров терпеливо перемалывающего воздух огромными лопастями. «Вертушка» данной конструкции со своими металлическими клёпаными полами, жёсткими скамейками по бортам и абсолютным отсутствием звукоизоляции была хорошо мне знакома ещё по финской границе, где я отбарабанила без малого два года старшим инструктором службы собак. Так что, уже забираясь внутрь салона по шаткой металлической лесенке, я обречённо подумала о том, что покемарить в воздухе после сытного обеда вряд ли удастся.

Пограничная застава располагалась на большом острове, название которого, из вполне понятных соображений, я здесь приводить не буду. Длинное жилое здание из белого кирпича для рядового и сержантского состава притулилось одной стороной к огромному плато, крутым обрывом срывающемуся в море, а перед ним простиралась довольно широкая полоса песчаного пляжа, местами заваленного тёмными валунами, среди которых хорошо были видны торчащие из песка деревянные столбы сигнализационной системы «Гордина». Это, имея богатый опыт пограничной службы, я определила сразу. Рядом, на сравнительно небольшой, но тщательно очищенной от камней площадке располагались: пара деревянных коттеджей комсостава, питомник служебных собак, да пограничная вышка с маячившим на самой верхотуре часовым. В общем, всё точно как в песне: «вот и вся она как есть пограничная застава». А дальше, насколько хватало глаз, простиралось серое, а точнее, прямо-таки тяжёлого свинцового цвета, слегка подёрнутое рябью холодное море Лаптевых.

Пока подбежавшие пограничники выгружали из вертолёта большие, выкрашенные в зелёный цвет деревянные ящики, я тоскливо оглядывала пейзаж, кутаясь в овчинный полушубок. Минут через десять разгрузка закончилась, и мы, уворачиваясь от мощных зарядов мокрого снега, наконец, добрались до здания заставы. При входе с правой стороны, как и положено, располагалась «дежурка». Едва мы вошли, из-за стола вскочил дежурный и коротко доложил начальнику:

— Товарищ капитан, в ваше отсутствие на участке заставы без происшествий.

Омулев кивнул дежурному и, отперев расположенную слева дверь кабинета с табличкой «канцелярия», галантно пропустил меня вперёд. Я вошла и, сразу почувствовав тепло, с облегчением скинула с плеч тяжеленный тулуп, затем, оглядевшись, присела на один из стульев, стоявших в ряд вдоль стены.

— Может, коньячку? — предложил капитан, сняв камуфлированный бушлат и аккуратно повесив его вместе с моим тулупом на вешалку.

— А, знаете, — ворчливо отозвалась я, внезапно почувствовав кураж, — не откажусь.

— Ну и замечательно, — Омулев достал связку ключей, и, отперев выкрашенный тёмно-зелёной краской сейф, извлёк оттуда початую бутылку армянского «Арарата» с пятью звёздочками на этикетке, пару гранёных стограммовых стопок явно ещё советского производства, блюдечко с нарезанным и слегка заветренным лимоном, и выставил всё это прямо на свой письменный стол.

Меня дважды приглашать не нужно, поэтому я молча взяла бутылку и, пока капитан убирал в сейф свой служебный пистолет, быстро разлила коньяк.

— Ну, Наталья Александровна, как говорится, с прилётом, — капитан поднял стопку и, хитро посмотрев на меня, представился:

— Дмитрий, но для вас можно просто Дима.

— Будем знакомы, Дима, — я подняла рюмку, — надеюсь, сработаемся, — опрокинув в себя коньяк, я с наслаждением положила в рот кусочек сочного лимона, сразу почувствовав, как приятное тепло разливается по всему телу и слегка начинает кружиться голова.

— А вы очень красивая женщина, Наталья Александровна, — Омулев посмотрел мне в глаза и, уловив мою улыбку, расценил её, видимо, по-своему, — поймите правильно, в наших широтах мы совсем одичали, поэтому прошу относиться снисходительно к моим неуклюжим комплиментам, хорошо?

— Да всё в порядке, Дима, только давай сразу перейдём на ты, так мне общаться более комфортно, к тому же женщины не любят, когда, пусть косвенно, но намекают на их возраст.

— Помилуйте, — капитан запнулся, — и в мыслях не держал тебя обидеть. Прости дурака, говорю же, недостаток общения с женщинами накладывает свой отпечаток.