Александр Костенко - Игра на вес золота

— Конечно, найдётся. Посмотрите, вон там на вешалке, — на растерянном лице доктора, который во все глаза смотрел на мои манипуляции, проступили красные пятна.

Я бросилась к вешалке и, быстро надев белый халат, стала застёгивать пуговицы:

— Борис, что бы ни случилось там, наверху, я — ваша медсестра. Всё понятно?

Едва я закончила говорить, как дверь в кабинет распахнулась и на пороге нарисовался пренеприятнейший субъект в камуфлированном комбинезоне с автоматом «Калашникова» в руках.

…Всю команду судна поспешно согнали в кают-компанию и тщательно обыскали. Нападавших, по моим наблюдениям, пока было трое. Ещё троих я вообще не видела, ибо они, как вскоре выяснилось, находились на мостике вместе с капитаном. Поскольку его в нашей некогда уютной кают-компании не наблюдалось. Но те трое, что находились постоянно рядом с нами, своими чёткими и быстрыми действиями невольно внушали уважение. «Профессионалы, едрить их через колено», — в сердцах подумала я.

Сидя на мягком плюшевом диване в самом тёмном углу кают-компании, я быстро раскладывала в уме ситуацию. Егор с Евгением — на острове, связь у них есть, но только с кораблём. Две маломощные коротковолновые рации сродни любительским, позаимствованные у гидрографов, радиус действия которых не более двух километров. Мощные средства связи, с помощью которых можно было бы вызвать береговую охрану ФСБ, установлены на капитанском мостике и, вероятно, уже находятся в руках террористов.

— Нет, Ростова, — размышляла я, — с бандитами тебе, даже с учётом того, что в медицинском кабинете под шкафом лежит твой табельный «ПМ», определённо не справиться. На Егора, надо признать, тоже надежды мало. Разве что они слышали выстрелы и с наступлением темноты попробуют пробраться на судно. Но… На катере к «Академику Виноградову» незаметно подойти невозможно даже ночью, звук мотора бандиты услышат издалека, а вёсла на судёнышке моих друзей предусмотрены не были. Конечно, если Егор слышал выстрелы, я была уверена, он найдёт способ добраться до корабля. Хотя как? Если только вплавь? — От этой мысли я даже поёжилась — температура воды в этих широтах долго находиться в море не позволяет. Поскольку у них нет с собой никакого специального снаряжения. Даже простых гидрокостюмов. Они вышли налегке, так как никаких погружений при проверке станции не предвиделось. Так что пока остаётся только ждать.

В томительном ожидании прошло несколько часов. Вдруг корпус корабля задрожал и послышался характерный шум судовых дизельных установок. Следом, судя по громкому металлическому скрежету, выбрали якорь, и через несколько минут корабль начал движение. Я поменяла своё местоположение на диване, стараясь делать это как можно более осторожно, чтобы не привлечь внимание охранника. Теперь я могла, пусть краем глаза, но всё же видеть часть иллюминатора. Правда, за стеклом наблюдалась пока только бескрайняя морская даль с кусочком серого неба.

Постепенно начинало смеркаться. Мы шли, обогнув мыс, по моим подсчётам уже около трёх часов. Наконец, корабль остановился, смолкли рокот двигателей и лязг отдаваемого якоря. В кают-компанию ввели капитана судна. Борис Александрович выглядел совершенно разбитым. Он тяжело дышал и всё время держал руку на области сердца. Я резко встала и, подойдя к капитану, проверила пульс. Потом посмотрела на охранявшего нас террориста:

— Капитану необходима срочная медицинская помощь. Свяжитесь с мостиком, кто там у вас главный? Нам нужно пройти с больным в корабельный медпункт.

Громила в камуфляже слушал меня очень внимательно, но я сразу поняла по выражению его глаз, что он меня не понимает. И только тут до меня дошло, что за всё время эти типы, захватившие корабль, не проронили ни слова! Они всё делали абсолютно молча.

— Борис Александрович, где мы находимся? — шёпотом спросила я капитана, едва он тяжело опустился рядом.

— Мы прошли проливом Шокальского и в данный момент находимся в бухте восточнее мыса Песчаный, — прошептал в ответ капитан.

— Борис Александрович, — снова обратилась я к капитану, — они спрашивали вас о чём-либо там, на мостике? Ну, вообще, они говорили между собой, или с вами?

— А, знаете, нет, — удивлённо пробормотал капитан, — они и вправду ведут себя странно, словно немые. Изъясняются исключительно жестами, да и то редкими, скупыми. Такое впечатление, что они и без слов прекрасно понимают друг друга, — промямлил он испуганно и посмотрел на охранника. Правда, один из них, наверное, старший, пожилой высокий блондин с длинными волосами, спросил меня про компрессор, — капитан опять оглянулся на охранника.

— Борис Александрович, — шёпотом продолжила я, — говорите спокойно, он нас не понимает. Я думаю, что он просто не знает русского.

— Похоже. Зато их главарь очень даже неплохо говорит по-русски. Правда, с небольшим акцентом, — капитан заговорил ещё тише, — я так думаю, он из Прибалтики.

— О чём ещё они вас спрашивали? Поймите, это очень важно.

— Их интересовал только компрессор. Я ответил, что, естественно, он есть, и показал, где. Похоже, им необходимо зарядить баллоны для аквалангов. У них на катере их не меньше дюжины.

— А как они попали на судно?

— Подошли с выключенными моторами с западной стороны мыса Неупокоева и пришвартовались на кормовой площадке. В тумане мы их даже не заметили.

— О своих планах они не распространялись?

— Мне сказали, что пробудут на судне недолго. А сколько именно — неизвестно, — капитан развёл руками. — Немного же мне удалось выяснить, правда? — виновато посмотрел на меня Борис Александрович.

— Я думаю, что они будут удерживать корабль до тех пор, пока у них не отпадёт необходимость в компрессоре. Как вы считаете, нас могут обнаружить в этой бухте другие корабли? — спросила я.

— В этой бухте — маловероятно. Это — Волчья заводь. Слишком дурная слава о ней ходит среди моряков. Во время войны здесь немало судов бесследно исчезло, так что без крайней необходимости сюда корабли никогда не заходят.

— Капитан, — опять перешла я на шёпот, — а сколько бандитов на мостике?

— Трое.

— Значит, всего шестеро, — задумчиво произнесла я. — А кто поддерживает связь судна с материком?

— На все запросы с Диксона и Тикси отвечает старший помощник, он остался там, — капитан сделал паузу, — с приставленным к голове пистолетом.

— А он никак не может подать сигнал тревоги? У вас не предусмотрено никаких условных фраз, сигналов? — опять прошептала я.

— Милая моя, мы — гидрографы. Исключительно мирное научное судно. Ну, скажите на милость — какие тайные сигналы? Здесь, в Арктике, всегда были совершенно спокойные и безопасные воды. К сожалению, ничем не могу вас порадовать.