Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– Вы сказали, что у этой книги три особенности, – напомнил Мунин. – И какая же третья?

– Её состав. Больше ста пятидесяти лет Острожская Библия считалась в России образцом: с неё печатали все новые Библии слово в слово. Но когда на престол взошла дочь Петра Первого, императрица Елизавета, тексты были отредактированы…

Одинцов нахмурился в недоумении.

– То есть у православных в Библии сейчас написано не то, что тогда?

– Как в Торе, – с видом знатока ввернул Мунин. – Её тоже исправляли.

– Есть отличия, – согласилась экскурсовод. – Прежний вид Библии сохранился у старообрядцев, а церковь, которая называет себя православной, пользуется исправленным вариантом. Необычно то, что в Острожскую Библию было включено «Послание Иеремии» так, как это делают католики… Вы хорошо знакомы с библейскими текстами?

– Нет, – честно признались Ева, Мунин и Одинцов.

– Я знаю только лютеранскую Библию, – сказала Клара. – У нас в Германии католиков не любят. Они запрещают пользоваться презервативами…

Мунин кашлянул, девушка покраснела, и экскурсовод усмехнулась:

– Да, разногласий много – по многим поводам. Мы в Англии пользуемся Библией короля Якова. Там вообще нет «Послания Иеремии». У иудеев его тоже нет. У православных оно есть, но в виде отдельной книги. А в Острожской Библии «Послание» – одна из глав, как и у католиков. То есть со времён царя Ивана до императрицы Елизаветы этот текст в России считался каноническим и существовал внутри Библии, а потом отношение к нему изменилось. «Послание» убрали из церковного канона, хотя продолжают использовать в нравоучительных целях.

Когда после экскурсии компания обедала в ожидании специалиста из Британского музея, Одинцов сказал:

– Нравоучения мне сейчас не помешают. Правда, Ева? Надо будет почитать Иеремию на досуге…

– Ничего не на досуге, – пробурчал Мунин, помешав Еве ответить на выпад Одинцова. – Читать надо сейчас. Я ещё в прошлый раз подумал, что здесь есть какой-то подвох, но голова другим была занята. Вот смотрите…

Во время поисков Ковчега Завета троице стало многое известно про Иеремию. Пророк предупреждал Израиль, что Храм скоро будет разрушен, и Ковчег надо спасать. Его не послушали. Тогда Иеремия с единомышленниками спрятал Ковчег в горах возле Мёртвого моря. Оттуда спасённая святыня проделала многовековой путь в Россию – и в конце концов была снова обретена в Петербурге. Но если пророк стоял у истоков тайны Ковчега Завета, очень вероятно, что владел он и тайной связи между Ковчегом и людьми.

– Урим и Туммим – это части того же устройства! – сверкал глазами Мунин. – А сам пророк оставил маркер, который легко проследить. Книга – лучший сейф, помните? «Послание Иеремии» попало в Библию. Более надёжного места для хранения не найти! Ко временам Ивана Грозного православные враждовали с католиками уже тысячу лет, но «Послание» у тех и у других выглядело одинаково. Ещё один довод в пользу надёжности хранилища. И ещё мы помним, что Иван Грозный участвовал в возвращении Ковчега людям, так? Царь подарил Библию англичанину…

– …который не мог ею пользоваться, даже если умел читать по-русски, – с математической логикой перебила Ева. – Нам же сказали, что в Англии узаконена Библия короля Якова.

Из вежливости в присутствии Клары говорили на английском. Девушка обрадовалась возможности поучаствовать в разговоре и сказала:

– Король Яков правил позже. А Горсей получил Библию во времена Елизаветы. Она была протестанткой, но не обижала католиков, насколько я помню.

Мунин гордо посмотрел на Еву и Одинцова.

– Умница! – похвалил он Клару и продолжил: – Теперь смотрите дальше. Уникальная Библия – это маркер номер один. А есть маркер номер два. Горсея звали Джером, на латыни – Иероним. Но в России он получил другое имя – Еремей, то есть Иеремия. Получается, Иван Грозный, который был посвящён в тайну Ковчега Завета, семнадцать лет использовал Еремея-Иеремию для секретных переговоров с королевой Англии. И вдобавок маркировал связного при помощи Библии с «Посланием Иеремии», которое невозможно не заметить. Через него царь соблазнял великого учёного Джона Ди на приезд в Россию. Джон Ди связан с нами, а мы связаны и с Ковчегом, и с камнями Урим и Туммим…

– Мы не знаем, как Джон Ди связан с нами, – рассудительно заметил Одинцов, поигрывая перстнем на пальце, и Мунин весело сказал:

– Сейчас узнаем!

Специалист из Британского музея внешностью напоминал бультерьера: он был невысок, широкоплеч, мускулист и очень коротко стрижен, а маленькие глаза на заострённом неподвижном лице ничего не выражали.

– Доктор Сакс, – представила учёного директриса и перед тем, как отправиться по своим делам, прибавила: – Он знает всё про Джона Ди. Если на свете есть кто-то, кто знает больше, мне такой человек неизвестен.

– Мне тоже, – равнодушно сказал Сакс.

Компания слушала его рассказ, сидя полукругом на табуретах в небольшом закутке. Арку, которая вела в закуток, украшала стилизованная латинская надпись, как в средневековых университетах: «Hic mortui vivunt, hic muti loquuntur» .

– Здесь мёртвые живут, здесь немые говорят, – перевёл Мунин.

Фраза очень подходила к лекторской манере Сакса, которая вполне соответствовала его внешности. Учёный выполнял просьбу директрисы библиотеки, а слушатели его совершенно не интересовали.

– Джона Ди называют величайшим учёным своего времени, – ровным тусклым голосом говорил Сакс, глядя в пространство перед собой. – Его успехи в математике, алхимии, картографии, астрономии, лингвистике и прочих областях потрясали современников и продолжают потрясать по сей день. Он объяснял устройство мира и придумал Британскую империю. Если бы сэр Джон ещё и рисовал, он смог бы затмить славу Леонардо да Винчи, который жил чуть раньше. Более великого и разностороннего ума люди не знали со времён Гермеса Трисмегиста…

Сакс говорил, что величайшие литераторы увековечили Джона Ди. Шекспир написал с него могущественного колдуна Просперо в пьесе «Буря». У Гёте знаменитый учёный превратился в доктора Фауста. В польских легендах Джон Ди – это гениальный мистик пан Твардовский, который продал душу дьяволу и сделался всемогущим.

Поначалу речь Сакса была интересна в основном Кларе, которая ничего не знала про Джона Ди. Доктор монотонно повторял то, что и Одинцов, и его спутники успели прочесть в Интернете: он лишь добавил к уже известной информации отдельные детали. Некоторое оживление вызвал эпизод с морским путешествием сэра Джона в Америку для проверки своих географических открытий. А по-настоящему троица заинтересовалась, когда Сакс перешёл к рассказу о наследстве учёного.