Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

На улице Рихтер захотел сделать селфи, и троице пришлось позировать с ним в обнимку на фоне пивной. Переполненный алкоголем и чувствами археолог требовал отныне называть его только Маркусом – на «ты». Компания едва не вернулась к столу, чтобы выпить на брудершафт. Наконец, прощаясь до завтра, Одинцов будто невзначай обронил:

– Мы с Евой поищем какую-нибудь гостиницу неподалёку… Маркус, дружище, не обижай нашего коллегу! Ты ведь его забираешь, верно?

Ева и Мунин с изумлением посмотрели на Одинцова. Он не говорил компаньонам, что Жюстина в рассказе про Рихтера упомянула мини-отель при музее, где гостеприимный директор селит приглашённых учёных. Одинцов решил это использовать и предложил историка в лекторы, чтобы устроиться на ночлег без регистрации, сохраняя инкогнито для преследователей.

Эта хитрость тоже удалась. Вопрос прозвучал вполне естественно для Рихтера. Подгулявший археолог раскинул руки, словно собирался обнять Мунина, и ответил:

– Забираю с радостью… Стоп, а зачем вам искать гостиницу? У меня всем хватит места! Идёмте, идёмте, это рядом.

– Второй закон Чизхолма, – сказала Ева на следующий день. – Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили.

– Если вам что-то показалось, то скорее всего вам не показалось, – сквозь зубы процедил Одинцов…

…который после вечеринки с Рихтером надеялся на передышку. О том, что троица в Кёльне, никто не знал, а из центра Германии пути ведут куда угодно. Преследователи наверняка оказались в замешательстве. Значит, можно было колесить по Европе и оставаться невидимками достаточно долго, если не использовать паспорта и кредитные карты.

Запас наличных Одинцов пополнил ещё в аэропорту Франкфурта. Там по его команде Мунин перевёл деньги с карты Конрада Майкельсона на свою российскую кредитку – и снял с неё максимальную сумму.

– Кто бы за нами ни шёл, если даже они это отследят, пусть думают, что мы разделились, потому что засвечена единственная карта, – пояснил Одинцов. – Версия тáк себе, но проверять им всё равно придётся. Выиграем ещё немного времени.

Он рассчитывал манипулировать любопытством Рихтера и без регистрации провести три-четыре ночи в мини-отеле при музее, а дальше тем же способом найти новую крышу над головой. Одинцов был уверен, что кто-нибудь из учёных, приглашённых Рихтером на лекцию Мунина, непременно захочет продолжения разговора. Для троицы это – повод напроситься в очередные гости ещё на денёк-другой. Или можно разведать хороший кемпинг поблизости от Кёльна, думал Одинцов, и поселиться в палатках с видом на живописный Рейн… Красота!

Впереди почти месяц календарного лета. Мягкий здешний климат позволяет наслаждаться хорошей погодой до средины осени, а дальше вслед за уходящим теплом неспешно кочевать к югу Европы хоть до самой Сицилии, или на запад – в Португалию. Впрочем, Одинцов не загадывал слишком надолго, поскольку был уверен, что райская жизнь не помешает – и даже поможет вскоре найти разгадку тайны двух реликвий.

Мини-отель занимал второй этаж старого здания по соседству с музеем и в полной мере оправдывал приставку мини . Подгулявший Рихтер оставил троицу в музейного вида квартире из четырёх комнат с туалетом и душевой в обоих концах коридора. Путь к женским удобствам обозначался знаменитым профилем царицы Нефертити. С двери противоположного туалета смотрел скульптурный мужчина с грубым лицом.

– Император Веспасиан, – опознал его Мунин. – Который брал налог с уборных и говорил, что деньги не пахнут.

Антикварный холодильник тихо свиристел компрессором в закутке крохотной кухни. Каждому гостю полагался жилой пенальчик с узкой кроватью и столешницей размером немного больше ноутбука. Стул или хотя бы табуретка были бы здесь излишней роскошью. Роль шкафа выполняла гнутая настенная вешалка.

Одинцов оценил спартанские условия:

– В тесноте, да не в обиде!

Пока компаньоны осваивали новое место, он совершил марш-бросок до вокзала и на такси привёз оттуда багаж. Ева оценила подвиг, но пускать Одинцова в свой номер отказалась.

– Мы вдвоём на этой кровати не поместимся, – заявила она. – И от тебя ужасно пахнет. Пить надо меньше. А я хочу выспаться.

Претензию к тяжёлому духу коктейлей Одинцов счёл справедливой и отправился в свою комнату. Он уснул до того, как мобильный телефон пиликнул, отмечая наступление третьего августа…

…и был разбужен в шестом часу звонком Жюстины: в Майами ещё не кончился предыдущий день.

– Спасибо, что нашла время, – сказал Одинцов, – хоть поговорим спокойно.

Он хотел, наконец, рассказать про Урим и Туммим, но Жюстина оборвала его на полуслове:

– Спокойно не получится. У меня тут интересные дела происходят.

– Штерн объявился?

– Нет. От Штерна никаких вестей. А Лайтингер сменил тактику.

До сих пор Генрих Лайтингер требовал немедленно вскрыть хранилище деда и составить подробную опись коллекции. Энергичный внук Вейнтрауба науськал на Жюстину своих юристов, которые не давали ей проходу и первым делом опротестовали в суде распоряжения миллиардера о передаче имущества Фонду.

– Малыш Генрих за три дня успел нагадить больше, чем другие сумели бы за месяц, – говорила Жюстина. – А сегодня внезапно успокоился. Теперь он согласен со стандартной процедурой и готов ждать, сколько надо.

– Это не хорошие новости? – уточнил Одинцов, и Жюстина ответила:

– Это плохие новости. Он нанял «Чёрный круг». Понимаешь, что это значит?

– Нет, я и название слышу первый раз, – честно признался Одинцов и, пощёлкивая чётками, выслушал объяснения Жюстины.

Речь шла о международном детективном агентстве, которое лет десять назад создали ветераны военной разведки в содружестве с юристами и экономистами. Уровень можно себе представить: среди учредителей и попечителей компании числились бывшие руководители силовых структур нескольких государств. Официально «Чёрный круг» помогал урегулировать сложные ситуации в большом бизнесе, транснациональных деловых конфликтах и судебных спорах, а на деле – занимался коммерческим и политическим шпионажем, вёл слежку и собирал компромат.

– «Чёрный круг» – это профессионалы высочайшей квалификации, – говорила Жюстина. – Законченные циники с блестящими техническими возможностями. Не особенно скрывают, что работают на грани закона. Притом регулярно эту грань перешагивают, но редко попадаются. На моей памяти всего раза два-три. Контракты по миллиону евро для них – далеко не предел…

– Погоди, – сказал Одинцов. – Если «Чёрный круг» – это настолько серьёзно, как могла произойти утечка? Откуда тебе известно про контракт с Лайтингером?