Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— Ну ясно же все! Ясно! — в возбуждении кричала королева шляп, едва не танцуя вокруг Опалина после того, как они покинули ЗАГС и оказались на пыльной душной улице. — Он свидетельство принес, а она услышала и сразу в домоуправление побежала, и тут Галактион ей комнатку-то и устроил…

— Ничего не ясно, — мрачно ответил Ванечка, который успел усвоить от товарищей, что любым показаниям свидетелей надо доверять с осторожностью, особенно там, где в дело вступают не факты, а домыслы или слухи. — Я еще могу поверить, что Брындину запомнили, потому что она пыталась скандалить, но все разговоры о том, как она вертела головой и прочее, кажутся сомнительными. Надо искать этого голубоглазого блондина, который шляется по ЗАГСам с поддельными документами. Найдем его, поймем и все остальное. Кто он на самом деле? Почему у него оказалось свидетельство о смерти, которой не было? И вообще…

Маруся поглядела на собеседника и победно выпалила:

— Я знаю, кто это! По папиросам узнала… Это Кока!

— Сын Ярославцевых? — насторожился помощник агента.

— А то! Все приметы сходятся… На вид такой приличный… и «Эсмеральда!» Он всегда их с собой носит — не потому, что курит или они ему как-то особенно нравятся, а потому, что они дорогие. И коробку нарочно достает, чтобы окружающие завидовали. Он, не сомневайся даже!

— Ты же говорила, что была на даче Ярославцевых, и он тоже там находился, — напомнил Опалин, слушавший ее очень внимательно. — Как же он оказался в Москве?

— Он уезжал, — уверенно ответила Маруся. — Как раз в понедельник. И его не было полдня.

Ванечка почесал щеку и задумался. Он мог похвалить себя — не зря именно семья нэпманов с ходу показалась ему подозрительной; но что-то подспудно тревожило его, и он быстро разобрался, что именно.

— А в предыдущие дни ты его видела? — внезапно спросил он.

— Конечно.

— Он часто оставался у себя? Может, запирался?

— Он не запирался. С чего ты взял? Мы гуляли, в городки играли…

— У Ярославцевых есть родственники врачи? Или хорошие знакомые?

— Кажется, нет, а что?

— А то, — неожиданно рассердился Опалин. — Откуда взялось это чертово свидетельство? Откуда Николай знает, как его надо оформлять? Чья на свидетельстве подпись? Когда он успел все это провернуть? И самое главное: зачем? Я пока даже тени мотива не вижу!

Шляпная королева задумалась.

— Может, он так пошутить хотел? — предположила она, но как-то не слишком уверенно.

— А он мог? Состряпать подложное свидетельство, явиться в ЗАГС… нет, нам в угрозыске всякие попадались, и шутники тоже. Розыгрыши, знаешь ли, тоже разные бывают… Что, у него такой характер, что он мог вот так пошутить? Что ты ему сделала?

— Откуда я знаю, какой у него характер? — неожиданно рассердилась Маруся. — Ты представитель власти, ты у него и спроси!

— Это мысль, — вздохнул Опалин. — А где он сейчас?

Выяснилось, что Николай Ярославцев, он же Кока, вместе с родителями вернулся в Москву и в настоящий момент может находиться в их отдельной квартире на Большой Ордынке. Разумеется, это лишь предположение, потому что ничто не мешает непоседливому Коке переместиться в любую другую точку Москвы, но дома, наверное, должны знать, где он, если он куда-то вышел.

— Ну, на Ордынку так на Ордынку, — пробурчал Ванечка.

По пути на Ордынку они сделали остановку в моссельпромовской пивной, где юный помощник агента угрозыска выпил пива, а его спутница — лимонаду. Солнце палило нещадно, раскаляя асфальт и маковки храма Христа Спасителя. Москва-река искрилась белой рябью так, что было больно глазам, и в ней купались беспризорные мальчишки и просто все желающие.

Квартира Ярославцевых была расположена в бельэтаже и Опалину не понравилась сразу же. Начнем с того, что дверь отворила горничная — самая настоящая горничная, точь-в-точь как в старорежимное время, в фартучке и с наколкой на волосах.

— Уголовный розыск, — мрачно сказал Ванечка и полез за документом.

— Ах, боже мой, уже! — нервно вскрикнула горничная, после чего, всплеснув руками, метнулась куда-то и словно сквозь землю провалилась.

Тут Опалин, сунув руку в другой карман, убедился, что браунинг при нем — так, на всякий случай. Работа в угрозыске приучила его к тому, что если при вашем появлении пытаются скрыться, значит, дело нечисто. А жизнь работника угрозыска устроена так, что достаточно одной ошибки, и ты труп. Которым, разумеется, Ванечке совершенно не хотелось стать — по крайней мере, раньше времени.

— Иди за мной и в случае чего — кричи погромче, — проинструктировал он свою спутницу. — Поняла?

— Поняла, — кивнула Маруся. — А что кричать-то? — забеспокоилась она.

Ванечка засопел и покосился на нее исподлобья.

— Ну там, «Караул» или «На помощь», — буркнул он, взявшись в кармане за рукоять браунинга. — Не нравится мне это место.

Вдвоем они прошли через широченную прихожую (Маруся при этом топала, как слон, и поневоле Опалин начал злиться). В первой комнате, в которую они заглянули, никого не оказалось, если не считать холеного белого кота, дремавшего на кресле. Кот спал так сладко и безмятежно, что Ванечке аж захотелось оказаться на его месте. Но тут из соседней комнаты послышались взволнованные голоса, и Опалин двинулся на звук.

— Здравствуйте, товарищи, — сказал он с порога и быстрым взглядом обвел присутствующих, чтобы определить, кто именно из них может представлять угрозу.

В обставленной старинной резной мебелью комнате находились трое: худощавая светловолосая гражданка, на вид лет 50, что называется, хорошо сохранившаяся, хорошо одетая и благоухающая какими-то яркими заграничными духами, от которых у Опалина аж засвербело в носу. Помимо гражданки, в наличии имелись двое граждан: постарше и помладше. Тот, что постарше, носил очки, вид имел интеллигентный и с ходу напомнил Ванечке тех посетителей угрозыска, которых постоянно обкрадывают в трамваях. Гражданин помладше, который, сгорбившись, сидел на кушетке, точно воспроизводил описание, данное ротозейкой Василисой — симпатичный, блондин с голубыми глазами, росту среднего, а сам лет этак двадцати. Горничной в комнате не оказалось, но Опалин готов был поклясться, что она сбежала на кухню, где затаилась, но при этом наверняка пытается устроиться так, чтобы не пропустить ни слова из происходящего.

— Я пришел задать вам несколько вопросов, — начал Ванечка. Но хозяйка дома опередила его, сделав ход конем.

— Очень хорошо, что вы пришли, — объявила она тонким злым голосом, кривя рот, который и так, как заметил гость, от природы был слегка перекошен. — Мы бы и сами к вам явились, но раз уж вы здесь…

— Мама, не надо, — умоляюще попросил блондин. На лице его застыло жалкое, потерянное выражение.