Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Опалин умолк. Терентий Иванович, не перебивая, внимательно смотрел на него.

— Вы у нас на испытательном сроке, верно? — спросил Филимонов.

— Ну… Вроде как.

— Хорошо. Я думаю, как только образуется вакансия, мы вас зачислим. На постоянной основе. Дома почему не ночуете?

Ваня побагровел, шрам на его виске дернулся. Логинову стало его жаль.

— Я… У меня нет дома.

— Но отец у вас есть? Я же видел вашу анкету. Живет где-то на Плющихе, если мне не изменяет память.

— У него другая семья, — сказал Опалин, сделав над собой усилие. — Я не могу там жить.

— Почему?

— Потому, — внезапно решившись, злобно отчеканил юноша, — что если я окажусь рядом с мачехой, я не выдержу и зарежу ее. И вы же меня за это арестуете. Ясно? И не надо мне доказывать, что я могу с ней ужиться. Я с кем угодно могу ужиться, но только не с этой… тварью.

Филимонов посмотрел на его напряженное и несчастное лицо и понял, что не стоит дальше развивать эту тему.

— А других родственников у вас в Москве нет?

— У меня никого нет.

Терентий Иванович был умным человеком, считался хорошим начальником и обладал самыми разнообразными знакомствами во многих слоях общества, но даже он признавал, что раздобыть комнату — и вообще какое-либо жилье в Москве — невероятно сложно, а для такого безденежного юноши, как Ваня Опалин, и вовсе невозможно. Филимонову было неприятно сознавать это, и он, протянув руку, погасил лампу. Абажур потух.

— Что ж, зачислим вас на службу в угрозыск, а потом посмотрим, что удастся сделать, — сказал начальник. — Но, само собой, вам придется много работать. Вы к этому готовы?

— Ну… да, — протянул Ваня, пожав плечами.

— Хорошо. Можете идти.

У двери, однако, Опалин замешкался.

— А оружие мне дадут? — спросил он с надеждой.

— Пока — нет. — И Филимонов пояснил: — Право носить оружие в угрозыске еще надо заслужить. Вы не воевали, не служили в армии, вам придется учиться обращаться с оружием с нуля. Но вы не волнуйтесь, Иван Григорьевич: всему свое время.

— Я и не волнуюсь, — буркнул Опалин, когда они с Логиновым были уже в коридоре. — Просто без оружия как-то… Этот вон сегодня меня убить хотел — я даже испугаться не успел. А ведь он чуть-чуть меня не достал, и то лишь потому, что вы с Келлером оказались рядом.

— А ты в другой раз не зевай, — посоветовал Петрович. — Уголовный розыск — это тебе не ворон считать. Тут одна ошибка, и ты покойник. Ты бандита вывел на чистую воду и думал, что он тебе спасибо скажет? Да ничего подобного.

— Ладно, ладно, я все понял, — проворчал Ваня.

Он вернулся в кабинет, лег, завернулся в шинель, закрыл глаза и почти сразу же заснул. Утром его разбудили явившиеся на работу товарищи, от которых он узнал, что недалеко от места преступления удалось найти сумочку жертвы. Внутри обнаружили ключи, помаду, профсоюзный билет, несколько мелочей и кошелек, в котором были 15 рублей 47 копеек, а на металлической оправе сумочки — отпечатки задержанного.

— И она стала бороться с ним из-за каких-то 15 рублей? — спросил Опалин, не понимая.

— Так ее с работы уволили, это ее последние деньги были. Ну а одета она была хорошо, вот грабитель и обознался.

Ваня отвернулся. И ничего больше не сказал.

Середина 20-х годов прошлого века, разгар нэпа, гражданин подозрительного вида арестован с громоздким креслом, которое он тащил неизвестно куда. Какую тайну оно скрывает?

— Ночью всякое бывает, — сказал агент Логинов.

Сегодня ему выпала ночная смена, но в московском угрозыске работа в это время суток могла означать что угодно. Может, пронесет и не случится серьезного преступления или громкого ограбления, о котором на следующий день будет судачить весь город, а может, обчистят отделение Госбанка или учинят что-нибудь такое же скверное. Не зря же считается, что ночь — время темное и для темных делишек как нельзя более подходящее. Но уже перевалило за полночь, и становилось даже как-то скучно. Телефон молчал, за окнами стояла, как часовой, непроницаемая мгла, и коллега Логинова, совсем еще молодой и начинающий сыщик Ваня Опалин, заерзал на месте. По неопытности он преувеличивал важность того, что попал в ночную смену, и томительное ожидание неизвестно чего действовало ему на нервы. Он был готов к опасностям, к риску, к тому, что в книгах именуется приключениями, и их отсутствие неприятно задевало его.

От Логинова не укрылось, что его юный коллега нервничает. Старый сыщик (на самом деле он был совсем не стар) усмехнулся и, мысленно прикинув, чем можно отвлечь нетерпеливого юнца, незамедлительно принял решение.

— Да, ночью иногда такое случается… — повторил он раздумчиво. — Вот, к примеру, иду я как-то по улице. Уже после смены, и мыслями, знаешь, вроде уже как дома, то есть почти. Год назад было дело, то есть примерно год назад…

— И что? — решился спросить Опалин, который пока не видел в рассказе ровным счетом ничего интересного.

— Идет навстречу человек и кресло несет. Тяжелое такое кресло, прежних еще времен. И я заинтересовался.

— Потому что он ночью нес кресло?

— Потому что он увидел, что я в форме, и пытался метнуться назад, но кресло ему помешало. Тогда он решил сделать вид, что все в порядке, и хотел быстро проскочить мимо меня. Ну, я и остановил его. Кто вы такой, гражданин, говорю. Предъявите документы и объясните, куда направляетесь с этим предметом мебели. Он стал путаться и бормотать, что кресло его собственное и он несет его в свою квартиру. Так, говорю, значит, вы, гражданин, в отдельной квартире живете? Он на меня глазами сверкнул и говорит — да, свою квартиру имею. И вообще, говорит, нет такого закона, чтобы жить исключительно в коммуналках…

Опалин почесал щеку, но ничего не сказал. У него самого не было даже угла в коммуналке, не говоря уже о комнате.

— А документы не предъявляет, — продолжал Логинов. — Я, говорит, их дома забыл. Ну, раз такое дело, я решил его к нам отвести. Очень уж меня его кресло заинтересовало.

— Почему?

— А потому, — ответил агент, — что он уже сто раз мог бросить кресло и убежать, но упорно за него держался. И имя свое не хотел назвать. Как думаешь, кем он в итоге оказался?

— Ну, — протянул Опалин, припоминая все, что успел узнать в угрозыске о хоть сколько-нибудь похожих случаях, — опытный вор бросил бы кресло и сбежал. А если бы не сбежал, все документы у него были бы в порядке, и имя он назвал бы без запинки. Не настоящее, конечно, но… Короче, ты поймал неопытного вора. Я угадал?

— Ну, в каком-то смысле да, — хмыкнул агент. — Пока я вел его к нам, он совсем растерялся и стал мне сулить деньги, если я его отпущу. Тут я, честно говоря, разозлился и велел ему идти быстрее… А у нас он кинулся в другую крайность и стал всем угрожать. У него знакомые в Моссовете, он этого так не оставит, он честный человек и как его смели задержать из-за какого-то кресла. Он будет жаловаться, он напишет в газеты и не помню куда еще.