Павел Метельский - Смертельные тайны замка Тодлебен

Художница ласково посмотрела на гонщика.

— Господин Адольфф, что произошло? В чем вина магната перед Вами? Расскажите, Вам станет легче и возможно, Вы, потом простите его?

На гонщика смотрели прекрасные, полные доброты глаза девушки, а в душе гонщика была тоска и темная ночь, опутавшая его.

— Я стараюсь не вспоминать, забыть, вычеркнуть из памяти, из жизни.

— Но ведь не получается?

— Нет. Не получается.

— А может и не надо забывать? Пройти в воспоминаниях шаг за шагом, и снова ощутить, как это было. И решить правильно Вы поступили, или нет. Так можно найти себя. Свой путь, — искренность слов Астрид, поразила гонщика в самое сердце, он словно ушел в прошлое.

— Всегда одно и то же: взгляд ребенка. Чистый, наполненный болью. Его ощущаешь кожей, а боль можно намазывать на хлеб и давиться. Он смотрит и молчит. Нет в нем осуждения, просьбы помочь, ничего нет, только боль. И молчит. Почему он молчит? Лучше бы плакал, кричал, стонал… а он молчит… и смотрит.

— Возможно, шоковое состояние, такое бывает, — веско сказал инспектор.

— Сейчас я думаю, что этот взгляд — это моё проклятье, мой крест, моя Голгофа. Никуда не денешься от этого взгляда, он всегда настигает меня. Я чувствую его.

— Вы сбили ребенка и виновны в его смерти? — ужас был в голосе Астрид- я уверена, что это был несчастный случай!

— Сбил? Смерть? При чем тут я?

— Ну как же. Вы ведь сказали о ребенке, про боль…

— Всё не так.

— Тогда в чем Вы себя вините? И причем здесь господин Отто?

— В тот вечер Отто фон Гальбах организовал прием по случаю подписания спонсорского контракта со мной. Для меня это было всем. Я смог полностью сосредоточиться на гонках, смог начать совершенствовать автомобиль, доработать двигатель. Да у меня было столько идей, и всё это давал контракт. Я мог постигать скорость, подчинять мощь автомобиля и всё это в моих руках. Поймите, скорость — это смысл моего существования. Рев мотора на пределе — это самая лучшая музыка. Жажда скорости съедает твоё «я» и потом заполняет пустоту в тебе. Нет скорости, значит, ты пуст внутри. Понимаете? Оболочка. Нет тебя.

— Простите я не смогу полностью понять Ваши чувства. Я тоже люблю скорость, но чтобы так, нет. А что случилось на приеме?

— Да всё было как обычно: гости пили, магнат и я ходили по залу, он представлял меня, пару ничего не значащих фраз и мы шли дальше. Пока одна девушка не спросила об ощущениях от очень быстрой езды на гоночном автомобиле. Я тогда так воодушевленно рассказывал, что не увидел, как фон Гальбах завелся от моего рассказа и выпитого спиртного. И он попросил. Почему я согласился тогда? Ведь мог отказать. Нет, он уже владел мной, и знал мое слабое место. Без его денег я утратил бы возможность участвовать в гонках, лишился бы скорости. Подписав контракт, я продал ему свою душу, и он это знал.

— О чем он попросил?

— Он то же захотел ощутить скорость. Я сел за руль своей гоночной машины, он на место штурмана и мы понеслись в ночи. Каждый раз он просил быстрее, я тогда выжал из машины всё. Магнат заходился в крике от восторга, его трясло от переполнявшего адреналина.

— И?

— Он попросил остановиться. Я еще подумал, что может его укачало. Лучше бы он заблевал мне машину. Но он захотел сесть за руль, жаждал укротить эту мощь самостоятельно. Поверьте, я отказывался, говорил, что он не трезв, обещал потом, утром. Но он разозлился и начал кричать на меня. Он пригрозил, что разорвет контракт и сделает всё, чтобы я больше никогда не смог участвовать в гонках. И это меня сломало, я уступил. Знал, что неправильно и все равно сдался. Склонился перед ним. А ведь видел безумный блеск в его глазах, я знал, что он не сможет контролировать машину на огромной скорости. Для этого нужна холодная голова. До беды оставалось всего пару километров. Он сел за руль и погнал, как сумасшедший. Потом колесо зацепило гравий обочины, и машина стала не управляемой. Удар по живому и холодное оцепенение растекается по тебе. Понимаешь, что произошло, но надеешься на чудо. Я вышел из машины и увидел ребенка.

— А что магнат? Бился в истерике?

— Нет. Абсолютно спокоен, алкоголь словно выветрился. Сосредоточенное лицо без эмоций. Подошел, посадил меня в машину и спокойно уехал. Когда шок у меня отступил, он рассказал обо всех за и против.

— Почему уехали и не помогли?

— Политика.

— Она-то здесь при чем?

— Магнат финансировал ХДС на выборах, которые определяли судьбу страны. Противники воспользовались бы этой историей, пресса смаковала бы подробности, и голоса достались бы врагам. Германия и так наполовину поглощена коммунистами. В восточных землях марионеточный режим Советов.

— И Вы поверили в это?

— Я заставил поверить себя. В итоге победу отпраздновали ХДС. Канцлером стал Конрад Аденауэр. Оппозиция пыталась разнюхать что-то, но связи и деньги творят чудеса, особенно в руках адвокатов. Постепенно газеты, пропагандирующие откровенный коммунизм закрыли, профсоюзам напомнили, что есть тюрьмы и….

— И Германия направилась к светлому будущему.

— Да. К светлому будущему. Тогда был выбор: ребенок или Германия. Страна только отходит от ужасов войны, пытается отстроиться, снова найти национальную идею. В конце концов, в стране миллионы таких детей и ради них…

— Да бросьте, господин Адольфф. Какие дети и Германия? Вы просто не захотели ввязываться в историю, нужен был контракт. Вот и всё. Вы поступили отвратительно и понимаете это. Жалкие оправдания, рассуждения о судьбе нации в Ваших руках, смех один. Вы пытались оправдать свой поступок, но попытка убедить себя в этом не принесла успеха?

— Когда идет гонка и до финиша остается несколько километров, появляется лицо ребенка, и я вижу, как он смотрит на меня и молчит. Потом наваждение проходит. Я на обочине, соперники уже далеко, пыль оседает от машин. И так постоянно. Я проиграл много гонок, от меня ушел мой постоянный штурман. В итоге Отто предложил отдохнуть, собраться силами в этом прекрасном месте.

— А почему Вы не узнали, что случилось с ребенком потом? Может быть, он выжил? Или помогли его семье, хоть как-то загладили бы свою вину?

— Много раз представлял, как прихожу в дом мальчика. И дальше? Что можно сказать, как подобрать слова утешения?

— Он не погиб. Я помню эту историю. Мой знакомый из дорожной полиции проводил расследование. Но ему поступил приказ не сильно копаться в этом дерьме и спустить дело на тормоза. Просто машина и неизвестный водитель. Мало ли таких наездов происходит каждый день. Ему очень сильно порекомендовали. Он тогда долго ругал начальство. А мальчик все-таки выжил, встал на ноги, но только он не разговаривает. Просто молчит и всё.

— Оооо. Я должен поехать к нему. Дайте адрес инспектор. Я помогу, отвезу к лучшим врачам, он снова будет говорить. Я попрошу прощения у мальчика и его матери. Вдруг он простит, а? Скажите адрес, прошу Вас.