Павел Метельский - Смертельные тайны замка Тодлебен

— Нет. Только профессор был очень рассеян, постоянно не следил за временем и везде опаздывал! Он и на ужин опоздал.

— Наверное, не хотел спешить на свидание со своей смертью, — криво усмехнулся инспектор.

— Как это понимать?

— Простите, грубый полицейский юмор. Извините еще раз. А кто сидел рядом с профессором во время ужина?

— Фройляйн Ригер справа от него, а слева Клаус Петерман. Напротив — барон Курт.

— Спасибо, баронесса. Надеюсь, я, и мои люди не доставят вам и гостям больших неудобств. А когда говорите завтрак?

— Ваших людей покормят на кухне, я распоряжусь. А вы инспектор, можете присоединиться к нам в столовой. Завтрак будет подан в 8.30.

— Хорошо. А сейчас, с вашего разрешения, я осмотрю гостиную, надеюсь, эксперты уже закончили свою работу и обязательно буду вовремя к завтраку.

— Прошу не опаздывать, инспектор!

Хок пошел в гостиную. Пора было заняться осмотром и делать первые выводы.

— Что скажешь, друг мой, белый? — спросил инспектор у врача. Знали они друг друга давно, — скажи, что он умер от какой-нибудь простуды, и я напишу длинный скучный рапорт, а затем закрою дело.

— Предварительно, скажу тебе, что его отравили. А вот чем и когда, это уже прочтешь в официальном отчете завтра.

Лицо инспектора стало кислым.

— Да чтоб тебя! Ну почему ты не мог сказать, что он умер от старости, а? Это дело на контроле у министра, чувствую, что через час — другой, он будет требовать результатов.

— Тебе не привыкать к вниманию начальства. Найдешь злодея. Хорошо, что ко мне руководство никогда не спускается.

— Ага, твои пациенты не кричат на тебя. Им все равно, когда ты их кромсаешь. Им уже всё равно.

— Да, они у меня все тихие и неразговорчивые, — рассмеялся эксперт.

— Тихие и мертвые. Слушай, твой юмор граничит с цинизмом. Ты в своем морге скоро забудешь, как общаться с живыми.

— А ты? Ты же будешь меня навещать? Вот и поговорим за рюмкой «чая».

— Куда я денусь, придется ради службы. В том смысле, что спуститься к тебе и поговорить.

— Нам пора ехать, а тебе удачно разобраться с этим делом.

Все гости снова собрались в столовой. Многие из них за ночь не смогли сомкнуть глаз, несмотря на усталость. Не выспавшиеся опухшие лица и красные глаза выдавали их. Только одна актриса выглядела с утра замечательно, словно и не было вчера смерти человека. Баронесса Анна представила инспектора Хока всем присутствующим гостям. Все с интересом и с какой-то надеждой рассматривали его. В тот же миг, после короткого знакомства, со всех сторон гости начали задавать вопросы, которые сливались и превращались в единый поток неразборчивого гула.

— Господа! После завтрака прошу никого не расходиться. Мне необходимо побеседовать с каждым из вас, таковы правила.

— Я после завтрака собираюсь уезжать, — заявила актриса.

— Никто не покинет замка! Произошло убийство, господин Шульц был отравлен! И пока убийца не пойман, сами понимаете…я не могу допустить, чтобы кто то покинул замок. Но до тех пор, пока это необходимо в интересах следствия, таковы правила.

— Если его отравили, значит, кто-то из работников кухни. Ваших слуг, между прочим, баронесса! Хорошо, что я не ела завтрак, кто знает, что в него намешали, — актриса начала повышать голос.

— Расследование покажет, кто и зачем убил профессора Шульца. На данный момент еще рано делать такие выводы… убийца может быть и среди Вас, а возможно и прислуга замешана, — инспектор обвел всех взглядом, — посмотрим, следствие покажет.

— Неслыханно, инспектор! У меня работают люди много лет. Я за каждого из них могу поручиться!

— Не торопитесь баронесса, люди меняются и их, например, можно подкупить.

— Только не моих людей, я им всем доверяю. Они не могли участвовать в убийстве. Они не способны на такое!

— Тогда убийца, возможно, среди приглашенных гостей. Не делайте поспешных выводов, убийца мог проникнуть в замок и отравить профессора. В данный момент это основная версия следствия. Да кстати, а где господин Отто? — спросил полицейский.

— Людвиг, сообщи господину Отто, что завтрак подан, а также о том, что инспектор Вальтер Хок уже в замке, — холодно произнесла баронесса, она все никак не могла успокоиться после обвинений в адрес ее прислуги.

Дворецкий ушел будить магната, а все неохотно принялись завтракать. Актриса подозрительно смотрела на блюдо и никак не могла решиться попробовать, после услышанной от инспектора официальной новости об отравлении ученого. Остальные также со страхом ковырялись в своих блюдах.

Вскоре послышались быстрые шаги. Вошел запыхавшийся дворецкий. Он тяжело дышал.

— Что такое, Людвиг? — спросила баронесса.

— Он мертв. — Растеряно произнес дворецкий.

— Да что же за день то такой! — воскликнул инспектор. — Прошу всех остаться здесь. А ты, — он посмотрел на дворецкого, — проводи в комнату господина Отто и остановите во дворе экспертов, пока они не уехали.

Он ушел вместе с дворецким, оставшиеся гости сидели притихшие, осознавая страшную новость.

Баронесса Анна была растеряна, но пыталась взять себя в руки. Вторая смерть в её замке! По обществу поползут слухи и к ней больше никто не приедет, от её приглашений будут шарахаться, как от чумы, придумывая жалкие отговорки или, что еще хуже игнорируя. Как это могло произойти? Ну почему он не мог умереть у себя дома! Однако жалость к другу семьи приближалась комом к горлу, и баронесса ничего не могла с этим поделать. Отто всегда был так добр к ней, они знали друг друга уже много-много лет, а тут он умер у нее в замке.

Астрид сидела бледная. Смерть в ее жизни уже приходила однажды, когда погибла мама в результате попадания бомбы на колонну беженцев. Именно после смерти матери в её картинах появилась вечерняя грусть, и тоска. Она скучала по маме. Но сейчас, когда смерть дважды постучалась в ее жизнь снова, и пусть это были чужие для нее люди, едва знакомые, ей захотелось снова прижаться к маме, как в детстве и услышать успокаивающий голос, почувствовать защиту.

Адольфф сидел с потухшим взглядом, все время смотрел перед собой. Пустой и ничего не выражающий взгляд, словно что-то окончательно поломалось у него внутри. Только молча смотрел в одну точку, уйдя в себя и в свои мысли.

Старому барону Карлу было плохо, но он мужественно держался, и не показывал окружающим своего состояния, особенно дочери. Но разве можно скрыть от любящего родного человека, что тебе нехорошо физически, а не морально. Смерть чужого человека, с которым он был знаком один день, абсолютно не трогала его душу. Он сам находился в шаге от смерти, и скоро костлявая должна была прийти за ним. Он давно смирился с этим, и даже ждал смерти, но все равно холодом «сосало под ложечкой». Где-то внутри все кричало «Борись, не сдавайся!», но сил уже не было. Он только переживал за свою дочь. Думал о том, правильно ли он поступил, заставив её выйти замуж за человека, которого дочь не любила. Но с другой стороны после его смерти она не будет одна, у нее найдется опора в виде семьи, пусть даже такой.