Валерий Шарапов - Бандитский брудершафт

«Идут двое. Стараются не шаркать, ступают мягко и широко, — понял Александр. — Прошли. Остановились метрах в пяти от окна, пошептались и двинулись на другую сторону улицы».

Он дождался, пока все звуки стихнут, осторожно обошел в темноте стол-тумбу с остатками пиршества, нащупал пачку папирос, спички, выскользнул в коридор и, перешагивая через скрипучие ступени, поднялся к выходной двери. Старые петли громко пели, но Васильков знал, что если открывать дверь очень медленно, то этот звук пропадал.

Он наполовину распахнул створку и выглянул наружу. После прокуренного подвала ночная свежесть и запахи зелени показались ему чем-то волшебным, нереальным.

Вокруг была все та же темень, и Александру вновь пришлось полагаться на слух.

Где-то вдали иногда лаяла собака. Больше никаких звуков. Полная тишина.

Он вытянул зубами из пачки папиросу, но чиркать спичкой и освещать свое лицо не торопился. Голову будоражили разные мыли.

«А не махнуть ли по такой темени к Старцеву на квартиру? При моих навыках фронтового разведчика я сделаю это с легкостью, как уйду, так и вернусь. Ни одна собака не заметит».

Эта смелая мысль ему понравилась. Возможно, тем бы и закончилось. Васильков не стал бы возвращаться в полуподвал, отправился бы на доклад к товарищу домой. Но в какой-то момент он не увидел, а скорее почувствовал едва приметное движение слева от себя. Будто от кустов, что росли меж тротуаром и дорогой, кто-то осторожно крался в его сторону.

Не двигаясь, Александр сжал кулаки, чуть согнул в локтях руки и приготовился встретить противника.

Муровцы получили десяток фотографий молодого бандита с опухшей перевязанной щекой, разделились на две группы, оседлали служебные автомобили и отправились по московским зубоврачебным кабинетам. Всего им предстояло объехать семь объектов, четыре на севере столицы и три на западной окраине. Север Иван Харитонович отдал Егорову и Горшене, так как все четыре кабинета находились в относительной близости друг от друга. Сам же с Бойко отправился на запад. Там объектов было поменьше, но кучность здорово хромала.

Первая амбулатория, расположенная у депо за Ваганьковским кладбищем, оказалась закрытой. Пожилая докторша-стоматолог сама слегла в больницу с сердечным приступом. На рабочем месте в ближайшую неделю ее не ждали.

Второй объект на Погодинской работал, в очереди сидели человек семь-восемь. Убедившись в том, что блатного мальца среди них нет, Старцев с Бойко дождались, когда врач освободится, и на десять минут уединились с ней в кабинете. Молодая женщина оказалась понятливой.

Она выслушала визитеров, внимательно посмотрела на фотографию, спрятала ее в карман белого халата, кивнула и сказала:

— Если появится, осмотрю, проведу часть лечения, назначу прием на следующий день и сразу же позвоню вам.

Последний объект оказался дальше других, почти на границе города и ближнего Подмосковья. Это была зубоврачебная амбулатория в небольшой больничке, находившейся на территории поселка имени летчика Кастанаева.

— Сюда этот тип заявится только в том случае, если банда залегла на дно где-то там, — проговорил Олесь и махнул рукой на юго-запад, в сторону лесов и мелких деревень.

Одной из особенностей в характере Бойко была способность всегда и во всем сомневаться. Родилась она, скорее всего, в тот момент, когда в его ладони взорвался немецкий автоматический карандаш. До этого Олесь таким занудой не был.

Иван не стал развивать тему.

— Не исключено, — бросил он, идя по коридору и читая таблички на дверях.

В амбулатории работал пожилой мужчина в очках с толстыми линзами. В очереди на прием не было ни души.

— Да, — отозвался он на стук в дверь и удивленно уставился поверх очков на посетителей, вошедших в помещение. — На двери висит объявление. Вы умеете читать, молодые люди?

Вместо ответа Старцев показал ему развернутое удостоверение, представился и спросил:

— А что там, в вашем объявлении?

— Амбулатория закрывается.

— Закрывается? Это почему же? В Москве и так не хватает врачей.

Было видно, что пожилой врач не горит желанием углубляться в подробности.

Однако он сказал, обращаясь не к визитерам, а в пространство:

— Я единственный стоматолог в радиусе трех верст. Других просто нет! А мне говорят, что я стар. Отслужил. Вот так-то, молодые люди.

— Увольняют, что ли? — уточнил Иван Харитонович.

— Выходит, так.

— А на ваше место кого-нибудь принимают?

— Нет. — Доктор развел руками. — Вы правы. У нас сейчас и специалистов-то раз, два и обчелся. Зубных техников даже нет, не то что врачей или стоматологов! А что у вас, собственно, за интерес такой?

Они познакомились. Стоматолога звали Иваном Ильичом. Свою профессию он выбрал еще до революции и все эти годы исправно работал в Москве.

— Тип один к вам может заявиться. Сегодня или завтра, точно не скажу, не знаю, — поведал ему Старцев самую суть дела и в двух словах обрисовал ситуацию.

Иван Ильич покивал, согласился с тем, что бандитизм за последние годы совсем распоясался, снова развел руками и заявил:

— Если сегодня или завтра, то с удовольствием окажу содействие. А если ваш тип задержится с визитом, то, извините, помочь не смогу. В субботу дорабатываю и откланиваюсь.

— А если мы переговорим с вашим начальством? — предложил Бойко. — Согласитесь вы еще немного поработать?

— Не откажусь. С деньгами сейчас у всех туго.

Сыщики не стали прощаться с доктором, покинули амбулаторию и отправились искать кабинет заведующего.

Почти весь рабочий день Старцев и его коллеги потратили на переезды между стоматологическими кабинетами и на доверительные беседы с врачами. Наконец, покончив с нелегкой задачей, под вечер они вернулись в управление.

Задумку опера исполнили. Все врачи-стоматологи, работающие на севере и западе столицы, теперь были предупреждены о возможном обращении за помощью молодого приблатненного паренька лет двадцати пяти. Все они получили фотографический портрет оного, а также описание одежды, походки, особенностей речи. Всем специалистам оперативники оставили номера телефонов кабинета Старцева и дежурного по управлению.

Покуда Старцев, Егоров, Бойко и Горшеня общались с докторами, Ефим Баранец выполнял свое задание. Ему с самого утра было поручено отправиться на розыски Константина Кима. Он должен был прикинуться другом детства и школьным товарищем — Ефим родился всего на год раньше Кости, — покрутиться во дворе, наведаться домой, поспрашивать родителей, в общем, осторожно выяснить, что да как.

Ефиму удалось встретиться с Кимом. Тот вернулся с утреннего дежурства возле ресторана «Гранд» и намеревался дойти до телефонного автомата, чтобы позвонить в отдел. Молодые коллеги уединились на лавочке в тенистом сквере и спокойно переговорили.