Мария Спасская - Шестикрылый серафим Врубеля

– Эту тоже знаю. Не так давно освидетельствовал на предмет дееспособности.

– Что сделал этот ангел?

– Жениха совковой лопатой избил. Парню дали группу инвалидности.

– А ей?

– Ей тоже.

Не зная, что сказать, Виктор помолчал и с сожалением заметил:

– Все не то, чем кажется.

– Не то, Витюша. Ой, не то, – подхватил приятель. И оптимистично предложил: – Ну что, пойдем в перерыве с Вельдшем поболтаем?

– А может, лучше с Девочкой-Смертью?

Карлинский неодобрительно взглянул на друга, обронив:

– Экий ты нетерпеливый. Успеешь еще. А пока Эриком ограничимся.

Они прошли по коридору до двери с табличкой «Служебное помещение. Посторонним вход запрещен» и постучали.

– Входите, не заперто! – донеслось изнутри.

Режиссер оказался не один. Эрнст Вельдш отдыхал в своем кабинете в окружении приятной компании из не занятых в спектакле актеров, актрис и просто сотрудников театра. Творческие личности пили коньяк и обсуждали смерть декоратора. Появление новых персонажей в общем шуме осталось почти незамеченным.

– Это Люська его зарезала, сучка ревнивая, – горячо говорила маленькая блондинка с кошачьим личиком. – Она же, как дура, Пашку ко всем ревновала.

– Да ладно, Кэт, ты на Люську не гони, Люська все время была в холле со своим Илюшей Саркисяном, – перебила голенастая длинноволосая брюнетка в откровенном топе и крохотной юбочке.

– А вот и нет. – Кошачье личико Кэт от возбуждения пошло пятнами. – Я с Илюхой разговаривала. Саркисян говорит, что Люська отходила в туалет. И как раз в тот самый момент, когда девица, с которой Пашка был, заорала благим матом.

– Так девица и зарезала, – лениво протянул небритый парень в бейсболке. – Эй, народ! Кто это вообще такая? Откуда взялась? Кто-нибудь знает?

– Да какая-то Пашкина бывшая, к которой Люська ревновала, – пояснила голенастая.

Налив из пузатой бутылки «Камю» и пригубив напиток, парнишка в кожаной косухе включился в разговор.

– Не думаю, что это Людмила, – гурмански посмаковав и проглотив, проговорил он. – Она хоть и дура, но мозги у нее есть. Верьте слову, Тридцать Первого люди Шестикрылого убили. МиГ обещал, что докопается до истинного имени этого подонка, тот и сдрейфил.

– Ну докопается. И че? – прищурился похожий на плюшевого медведя бородач в расписной бандане.

– И ниче, – разозлился гурман в косухе. – Тогда можно предъявить Шестикрылому за странную смерть Супер Боба. Ведь ясно же, кто проломил Бобке башку.

Карлинский поднялся с дивана.

– Господа! Прошу минуту внимания, – взмахнув рукой, оборвал он говорящих. – Нельзя ли повторить то же самое, только с пояснениями для непосвященных?

– Это кто? – лениво обернулся небритый к режиссеру.

– Мой хороший друг, маг и волшебник, Боря Карлинский, – промямлил смущенный Вельдш. И распорядился: – Проясните ситуацию, Борис в курсе нашей беды.

Плюшевый подался вперед и заинтересованно спросил:

– Че, правда маг?

– Ну да, похоже на то, – приосанился Карлинский. – Так что с Петровым?

– Пашка жил в мире граффити, – начал рассказывать гурман в косухе. – В этом мире его звали МиГ тридцать один. В простонародье – Тридцать Первый. Или просто МиГ. И МиГ объявил войну Шестикрылому. Слышали о таком явлении стрит-арта?

– Я, дружок, больше по другой части и не особенно силен в современном искусстве, – ласково улыбнулся Карлинский. – Буду очень признателен, если изложишь подробности.

– Да ладно гнать, – неподдельно изумился гурман, во все глаза рассматривая собеседника. – Везде трубили о картине Шестикрылого, проданной на заграничном аукционе за туеву хучу денег, и про то, как эта картина самоуничтожилась после покупки при помощи встроенного в раму шредера. Неужто не слышал? Ну ты, старик, даешь!

– Я что-то такое слышал, – оживился в своем углу Виктор.

– Слышал что? – обернувшись к Вику, рассказчик глумливо вскинул бровь.

– Что ту картину Шестикрылого купила Мадонна.

Гурман оглядел следователя с ног до головы и, явно не принимая всерьез, ехидно проговорил:

– Хоть кто-то что-то слышал!

И, снова обращаясь к Карлинскому, деловито продолжил:

– Так вот, при помощи шредера изрезана была лишь часть картины, оставшийся кусок ушел на тех же самых торгах вдвое дороже, чем стоил весь так называемый «шедевр». В Инстаграмме Шестикрылый не постеснялся написать, что он крайне огорчен тем, что ему отвалили немерено бабла. Он-де хотел показать быдломассе, что они придурки и хавают шлак. А вон оно как вышло. Еще больше денег в клюве принесли.

– Тут ведь дураку понятно, что все заранее было просчитано и это тупо рекламный ход, – усмехнулась длинноногая брюнетка.

– Этой своей выходкой Шестикрылый плюнул в мир граффити, – заявила крохотная Кэт. – Мы – андеграунд, а не поп-арт. Нельзя нанять коммунальщиков и разрисованный кусок стены закрыть плексигласом, чтобы вандалы не попортили, ибо это противоречит самой идее уличного искусства. А трафаретную мазню Шестикрылого власти города обносят заграждениями и берут под стекло. Пипец какой-то.

– Да дело даже не в этом, – отмахнулся бородатый. – Последней каплей, переполнившей чашу терпения сообщества, стала дикая выходка Шестикрылого. Прикиньте, этот поц закрасил своим трафаретом граффити Супер Боба – райтера-легенды. Бобка еще лет пятнадцать назад сделал рисунок под мостом, в таком месте, куда хрен долезешь. И ни один паркурщик с баллончиком краски в руках не посягнул на его работу, ибо картинка уже стала символом этого города. И только Шестикрылый, гад, посмел намалевать поверх шедевра Боба свой дешевый трафарет.

– Шестикрылый не рисует сам? – уточнил Карлинский. – Только по трафарету?

– Это его ноу-хау, – глумливо скривился плюшевый. – Вроде как он придумал свой собственный стиль – трафаретный. А на самом деле, как я понимаю, этот додик просто медленно рисует и плохо бегает. Пару раз застукали дурака у стены с баллончиком, отмутузили в отделении полиции, он и задумался, как бы ускорить творческий процесс.

– В общем, – продолжил рассказ бородатый, – Боб закрасил мазню Шестикрылого и поверх вывел новую надпись. Шестикрылый ответил новым трафаретом. Их граффити-баттл длился полгода, пока Супер Боба не нашли с проломленной башкой.

– А ты расскажи, как попал под поезд Пинки Пай. Это чувак, который с детства бомбит поезда, расписал основную часть вагонного фонда РЖД, всю жизнь провел на колесах и ни разу даже не поскользнулся, не говоря уже о том, чтобы свалиться на рельсы. Пинк как-то написал в инете, что новая работа Шестикрылого – фуфло, впрочем, как и старые. И после этого его тут же переехало товарняком.

Доктор Карлинский принял из рук режиссера наполненный фужер и, отхлебнув коньяку, поморщился, неодобрительно протянув: