Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

На Лубянке Берия долго ждал Русакова, но тот не явился.

— Что случилось? — спросил Берия секретаря.

— Русаков умер.

— Как умер?

Русаков был найден мертвым в своей квартире. Диагноз — острая сердечно-сосудистая недостаточность, и снова без тщательного вскрытия. Русаков был убит тем же способом. Он знал правду и был убит? «Внезапно» умер от артериокардиосклероза (очередной непроверяемый диагноз). Странным образом умер судмедэксперт Русаков. А ведь ему было всего-то 67 годков. Симптомы смерти до странности напоминали клиническую картину во время кончины Сталина. Сердце в систоле умерло. Значит, яд. Становилось весело. Он вспомнил труп, найденный недалеко от Ближней дачи 2 марта.

Берия стал анализировать факты, выстраивая их в разной последовательности. Если Русаков такой хороший и принципиальный, то как объяснить его участие в спектакле под названием «Вскрытие тела Сталина»? «Думаю, что дело было так, — решил Берия. — Его вызвали, скорее всего, к концу вскрытия. Поскольку Русаков был судмедэксперт, то более чем вероятно, что он имел очень мало дел, связанных со вскрытием человека, который погиб от кровоизлияния в мозг. Такие вскрытия в 99 % случаев проводятся патанатомами, да и то не всегда. Как правило, картина геморрагического инсульта настолько характерна, что патанатомы идут навстречу родственникам и не вскрывают труп или же очень аккуратно вскрывают череп. Видимо, когда Русакову было предложено подписать акт, он запросил гистологические препараты».

Долгое время неторопливое расследование шло ни шатко ни валко. Берия много размышлял о смерти вождя, но мешал тот факт, что было множество других дел. После 15 апреля расследование ускорилось. Ежедневно находились свидетельства странностей в лечении Сталина и предшествующих событиях. Берия чувствовал себя гончей собакой, даже скорее — охотничьей ищейкой, взявшей верный след. «Верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе. Мне — можно, — пошутил Лаврентий. — Откуда это?» Странные рассуждения врачей о неправильном лечении и подборе самих врачей. Он не верил в отравление. Он же сам видел, как Хозяин болел, как он испустил дух. Как же они так сделали? В нарушение всех инструкций Миров следил за Булганиным — Берия дал ему карт-бланш. Президиум принял «Призывы к 1 Мая». «К чему эта формалистика? — думал Берия, подняв руку и голосуя за этот текст. — Только бездельников в ЦК плодят».

15 апреля, 22 часа 4 минуты. Белый дом

Поздно вечером в Голубом кабинете Белого дома в Вашингтоне собралась любопытная компания. Там находились президент, его референт, секретарь президента, полковник Балч и директор ЦРУ. Обсуждали разные вопросы, но тут пришла расшифровка донесения Казановы из Москвы. Казанова сообщал, что Берия вывел из подчинения МВД строительные главки, а ГУЛАГ передал Министерству юстиции. В своем министерстве Берия оставил лишь оперативный аппарат.

— Кто такой Берия? Что о нем известно? — спросил Эйзенхауэр.

Референт достал синюю папку и нудным голосом стал зачитывать сведения о новом лидере СССР Берии:

— Еще в Грузии он показал себя прекрасным организатором и вывел Грузию из тупика. Она стала одной из самых зажиточных среди республик СССР.

— А нельзя ли покороче? — поднял голову президент.

— Слушаюсь! После назначения Берии министром внутренних дел, — продолжил референт, — стало ясно, что Берия крепко держит руль судна под названием СССР и делает все, чтобы укрепить его в «холодной войне» с Западом. Именно его позиция помогла СССР добиться перелома в ходе Корейской войны в 1951 году. Именно он добился атомного паритета. Действия Берии вели к укреплению и внутреннего положения в СССР. Амнистия, освобождение врачей, новый набор профессионалов в органы госбезопасности, остановка затратных Великих строек коммунизма, укрепление социалистической законности и запрет пыток, постановка партии под контроль со стороны органов. Кроме того, он ведет интенсивное расследование убийства Сталина, и это может вывести его на Казанову. Он хочет мира в Корее…»

Президент поднялся и заходил по кабинету. Наконец он заговорил: «Мы не должны потерять свое лицо в Корее. Получается, что Берия рулит в СССР даже лучше, чем это делал дядюшка Джо, все делает правильнее. Он сделает СССР даже сильнее, чем тот был при умершем вожде. Необходимо что-то делать с ним, иначе вся работа по удалению зарвавшегося дядюшки Джо пойдет прахом. Мы должны закончить начатое дело, Берия нам мешает сделать это. Хорошо было бы, если бы провидение, — и тут президент вознес глаза вверх, — помогло нам Берию убрать».

16 апреля, 13 часов 32 минуты. Лубянка

В кабинет Берии вошел тощий, изможденный человек в помятом костюме. У него был крупный, с полугорбинкой, резко выступающий вперед нос, чувственные губы, густые брови, удлиненное исхудавшее лицо, очень крупные чуть прищуренные глаза с немного нависающим верхним веком, высокой прямой лоб и зачесанные назад прямые волосы — седая шевелюра.

«Наверно, у него жена-красавица», — подумал Лаврентий Павлович.

— Проходите, присаживайтесь, Борис Ильич!

Академик Збарский вздрогнул, услышав свое имя и отчество. До этого более года его величали «гражданин Збарский».

— Садитесь и ничего не бойтесь. Мы уже выпустили несправедливо обвиненных так называемых «врачей-убийц». Думаю, что в ближайшее время и вы вернетесь домой. Итак. Кто и почему вас арестовал?

— Я не знаю, но скажите сначала, что с моим сыном? Он тоже арестован?

— Нет, он просто уволен сразу после вашего ареста, как я выяснил недавно. Сейчас он работает ассистентом на кафедре биохимии.

— Я не знаю истинной причины моего ареста, но, судя по тому, как быстро было забальзамировано, и, я подозреваю, некачественно, тело товарища Сталина, целью моего ареста было удаление меня от участия во вскрытии тела товарища Сталина.

— Вы подозреваете, что товарищ Сталин был умерщвлен специально?

— Я ничему не удивлюсь, товарищ маршал. После того, что я пережил в камере, после двух перенесенных инфарктов я ничего не боюсь. И поскольку я следил за здоровьем товарища Сталина, зная, что он может быть нашим (я имею в виду лабораторию Мавзолея) клиентом, я готовил сына, поскольку я не вечен, передавал ему свои секреты. Так как его уволили из лаборатории одновременно с моим арестом, как вы сказали, то мое предположение вполне вероятно.

— Как вы относитесь к Мардашеву и Ускову?

— Проходимцы. Их мне навязали органы госбезопасности.

Берия не торопился выпускать Збарского, зная, что того, как и Русакова, могут убить.

— В чем вас обвиняют, товарыш Збарский?

— Меня обвиняют в том, что я германский шпион…

— Кому вы передавали технологию бальзамирования?