Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

За встречей и разговором наблюдал агент советской резидентуры в Италии. Если Ферми скажет, что ходят разговоры, будто бы идея литиевой бомбы пришла из СССР, Понтекорво должен был снять шляпу и начать ею обмахиваться, как будто ему жарко, и сделать это дважды, а потом шляпу на голове поправить. Наконец Понтекорво дал подтверждающий сигнал. После долгих воспоминаний Понтекорво и Ферми расстались поздно вечером. Понтекорво сразу двинулся в СССР. Меняя поезда, он миновал Швейцарию и в Берлине пришел в советское посольство. Там его уже ждали, и на самолете он вылетел в Москву.

6 июня, 23 часа 1 минута. Лубянка

Агент из Рима сообщил, что подтверждающий сигнал поступил. Сообщение было немедленно доставлено в кабинет Берии, который допоздна задержался на работе. После поступления донесения из Рима Берия понял, что пазл сложился. Утечка была, и, скорее всего, это был либо Булганин, либо Хрущев. Однако прямых доказательств не было. Одновременно Берия получил доказательства, что Сталин был отравлен ядом, неизвестным в СССР, ядом, который резко нарушал свертываемость крови и при повреждении даже мельчайшего сосуда в мозге мог вызвать формирование гематомы, то есть скопления крови вне сосудов. Далее было дело техники — не дать специалисту увидеть, каков размер гематомы.

Берия уже знал показания задержанного лидера литовских националистов Жемайтиса, который сообщил, что посылка из США была сброшена в Литве недалеко от крупного озера и там был белый порошок яда. Они свидетельствовали о том, что в СССР несколькими путями были переправлены смертельные дозы яда, который, по свидетельству Русакова, назывался в США дикумаролом. Химический анализ замороженных и не фиксированных формалином тканей тела Сталина показал, что там было довольно много этого самого вещества.

Гибель охранника-исполнителя, который выступил киллером, и главного исполнителя среди врачей Иванова-Незнамова, который не дал вождю шанса на выздоровление, подтверждала то, что доказать убийство и особенно вовлеченность в его организацию кого-то из вождей, «крота», было практически невозможно. Оставалось уповать на получение исчерпывающих доказательств по трофейной болезни. Именно в этом направлении Лаврентий и решил сконцентрировать основные усилия.

7 июня, 9 часов 4 минуты. Лубянка

Утром, как обычно, Берия на короткое время съездил на Лубянку. Пришло сообщение, что 6 июня состоялось заседание Политбюро СЕПГ и там резко критиковался Ульбрихт за монополизацию работы секретариата СЕПГ. Лаврентий внимательно прочитал стенограмму заседания в Берлине. «Идиоты, — подумал Берия, — даже в самокритике перестарались». Днем Берия поехал на дачу. Там, на свежем воздухе, он уселся в кресло и думал, думал, думал. Спираль следствия стала стремительно раскручиваться. Берия дал указания тщательно проверить все трупы, которые были найдены после того, как сошел снег. Он также приказал обеспечить постоянное наблюдение за сотрудниками американского посольства. Последующее наблюдение показало, что среди лиц, встречавшихся с резидентом, был Булганин. И делал он это, соблюдая строгую конспирацию. К чему бы это?

В полдень окно гостиной осветилось лучами солнца. Вновь и вновь Берия перебирал факты, строил цепочки доказательств, раскладывал пасьянсы из карточек с нарисованными на них силуэтами. По ходу расследования Лаврентий Павлович все ближе подбирался к Игнатьеву и Булганину. Расследование подходило к концу, и Берия думал, что скоро он сможет предъявить обвинение. Одновременно Берия спинным мозгом чувствовал напряжение, что опасность нарастает. Торопиться с расследованием не было необходимости, следовало тщательно разобраться и не совершить ошибки. В конце марта, когда он собрал первые данные у врачей, все выглядело очень неопределенно. В июне расследование почти приблизилось к своему концу. Берия ясно представил перед собой лицо Булганина, залитое злыми, жгучими слезами, две носогубные морщины, углубившиеся прямо сегодня от жестокого когнитивного диссонанса, рвущего мозг и душу.

Исчезновение лечащего врача Сталина Кулинича, причем как раз перед заболеванием вождя, очень беспокоило Берию. Кулинича, как врача Сталина, тысячу раз проверяли и перепроверяли. В самом конце марта Кулинич был избит и без памяти доставлен по скорой помощи, лежал в коме, потом в середине марта он очнулся. Берия разговаривал с ним, и тот очень помог расследованию. В разговоре с Берией Кулинич рассказал, как его опоили наркотиками, избили до потери сознания и поместили в больницу.

Берия хотел вызвать на допрос медсестер, участвовавших в лечении Сталина. Но одна из них покончила с собой — Берии сообщили, что повесилась медсестра, которая сделала последний укол Сталину. Остальные утверждают, что они выполняли указания врачей и ничего не знают. Им было предписано молчать и ничего не говорить. Агенты предоставили также информацию о гибели двух охранников. Он взял депешу от наружки: «Сообщаем, что убийство двух сотрудников дачи было предположительно организовано с участием ЦРУ и резидентов в американском посольстве. Четкий след ведет в посольство, доказательства собираем». Странным образом А.В. Русаков, профессор — судебно-медицинский эксперт Москвы, руководитель патолого-анатомической службы Института имени Склифосовского, единственный присутствовавший на вскрытии профессионал-судмедэксперт, вдруг скоропостижно умер.

«Подытожим, — решил для себя Берия. — Факты таковы. Хозяину дали или ввели некое вещество после снотворного. Как утверждает Аничков, время действия дикумарола — 30 часов. Сталин должен был плохо себя чувствовать, так как его уже отравили, но тогда почему он пошел в Большой театр 27 февраля? Если себя плохо чувствуешь, то по театрам не ходишь. Василий Сталин сообщил, что в воскресенье вечером, сразу же после полуночи 1 марта 1953 года он пытался дозвониться к отцу через коммутатор, но трубку никто не брал. Василий довольно много беседовал с охраной и обслугой дачи и, вероятно, знал больше…

Если Хозяин был убит, то почему ЦРУ решило убить Сталина именно теперь? — спросил сам себя Берия. — Ответ прост: потому что Хозяин решил залезть в карман Америке, введя бездолларовую зону денежных расчетов. Сталин впервые сделал больно Америке. А Америка не любит, когда у нее забирают ее деньги. США никогда не прощают, когда им делают больно, и особенно не любят, когда им залезают в карман. Подавляющее большинство убийств связаны с деньгами. Следующий вопрос: а почему не решились убить Сталина раньше? Во-первых, хотели или нет, непонятно, — рассуждал дальше Берия. — Может быть, как раз хотели. Может быть, не было возможностей. Во-вторых, видимо, Сталин до какого-то момента был полезен Америке в ее намерениях достичь мирового господства, для чего ей нужно было сокрушить прежде всего Англию и Германию. Однако появление после победы над фашизмом могущественного СССР не входило в планы Америки, и было решено это безобразие ликвидировать».