Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

В Кремле Берия говорил с Маленковым по поводу нормализации отношений с Югославией: «Здравствуй, Георгий, должен тебе сказать, что сейчас существует реальная возможность нормализовать отношения с Югославией. Я по своей линии контактировал через своего представителя с Тито, он готов. Но ставит условие — пока до официального оформления отношений информации об этом не давать».

23 июня, 19 часов 40 минут. Восточный Берлин

В ГДР установилось спокойствие. Состоялась панихида по жертвам путча 17 июня. Напечатано заявление ЦК СЕГП. Гротеволь, Ульбрихт, обербургомистр Восточного Берлина Эберт и Херрнштадт выступили на ведущих берлинских предприятиях. Ульбрихт — в одном из основных очагов беспорядков — химических заводах Лойна, носящих его имя. Вечером Ульбрихт тайно встретился с командующим секретным подразделением ЦРУ в Берлине Кайзвальтером и сообщил, что ничего сделать с Берией не удалось и что Берия сорвал также их план путча.

24 июня, 8 часов 8 минут. Москва, площадь Маяковского

В Среднемаше, куда заехал Берия, в это время шла ритмичная работа по подготовке к взрыву водородной бомбы-«слойки». Одновременно шли работы по литиевой бомбе. Они стали еще более засекреченными.

24 июня, 10 часов 58 минут. Лубянка

Приехав на Лубянку, Берия узнал, что пришла депеша из ГДР. В ней была копия докладной записки, которую верховный комиссар СССР В.С. Семенов, маршал В.Д. Соколовский и зам Семенова по политическим вопросам П.Ф. Юдин направили министру Вооруженных Сил СССР Булганину (копии — Маленкову, Молотову и Берии), где предлагали освободить Ульбрихта от обязанностей заместителя премьера СМ ГДР и ликвидировать его второй пост — генерального секретаря ЦК СЕПГ. Из ГДР в Москву был направлен подробный доклад, подписанный Соколовским, Семеновым и заместителем верховного комиссара П. Юдиным. Затем Берия подписал бумагу, где официально запросил санкцию ЦК и Политбюро на арест Игнатьева, представил в Президиум ЦК на имя Маленкова записку об организации ленинградского процесса, о роли секретаря ЦК Игнатьева в проведении карательных акций. Берия обосновал необходимость ареста.

А в это время в Министерстве обороны в своем кабинете Булганин получил от агента ГРУ информацию о том, что Берия пошел ва-банк. «Вызовите мне начальника ГРУ». Булганин сидел в своем кабинете, как военный министр. Неожиданно вошел адъютант и доложил, что прибыл начальник ГРУ. Вошел генерал в штатском и доложил — он получил сообщение от своего человека в окружении Берии о том, что Берия выносит на следующее заседание Президиума ЦК вопрос об аресте Игнатьева. Так информация о докладе Берии по поводу Игнатьева и самого Булганина просочилась к Булганину. Это вызвало дикий животный страх у Булганина, который и обратился к своему кукловоду за помощью. Вечером 24 июня он дал команду — убивать. Одновременно Булганин объявил учения Московского военного округа 24 июня.

25 июня, 7 часов 4 минуты. Дача Берии

Утро было солнечным. Лето вступило в свои права и прочно держало их в своих руках. Казалось, что скоро наступит бесконечно долгое сверхжаркое лето. День 25 июня тоже обещал быть жарким. На этот раз Лаврентий Павлович проснулся, как обычно, в 6 часов утра. До смерти Хозяина он всегда вставал рано (и это вошло в привычку), работал, но потом спал днем, чтобы подстроиться под распорядок дня Сталина, который часто решал вопросы и принимал людей глубокой ночью. Приходилось крутиться как белка в колесе. Лаврентий встал, надел халат, отжался от пола 10 раз, что было рекордом за последний год, да и вообще неплохим результатом. Он сильно растолстел, и огромный живот не позволял улучшить рекорд. Затем Лаврентий Павлович стал растягивать мышцы, облился холодной водой в душе и почистил зубы. Зубной порошок имел запах ромашки. Тщательно прополоскав рот водой, он вышел в кухню, где подавальщица накрывала стол. На столе в кухне, выходившей окнами во двор, увидел бутерброды с колбасой и термос с чаем. Рядом лежали два сваренных вкрутую яйца. Плитка гематогена лежала рядом. После посещений Челябинска-40 стало трудно подниматься по лестнице, хотелось полежать. Видимо, это случилось после того, как он слишком близко подошел к ядерному реактору. Врачи сказали, что у него понижен гемоглобин. Отсюда и гематоген на столе.

По дороге в Москву Берия обратил внимание, что под дождем старая, заросшая подорожником дорога загорелась красно-коричнево (цветы подорожника). Снопы ржи, ставшие уже рыжими, с шоколадным отливом наверху, издавали под ветром сухой шелестящий звон. В свое время Лаврентий Павлович приноровился к особому графику работы Сталина, когда по утрам все спали, а работали по ночам. После смерти Хозяина он попытался что-то изменить, но привычка взяла свое. Берия действовал по-другому — он работал утром, потом спал, а потом снова приезжал на работу. Поэтому он не стал менять свой распорядок дня. Так и работал, как раньше. Обычно он приезжал в Кремль, Спецкомитет или Министерство среднего машиностроения к 8:30, быстро решал основные оперативные вопросы, связанные с атомным проектом, а потом ехал домой, обедал и часа два спал. Затем он подъезжал к 4 часам вечера в здание госбезопасности на площади Дзержинского (теперь здесь вроде бы располагалось МВД, однако по сути ничего не изменилось, само здание милиции так и осталось на Огарева, 6).

25 июня, 8 часов 29 минут. Среднемаш

Ровно в 8:30 Берия открыл совещание в своем кабинете в Среднемаше. А.П. Завенягин, И.В. Курчатов, А.С. Александров и Ю.Б. Харитон докладывали о ходе работ над первой советской термоядерной (водородной) бомбой РДС-6с, которую прозвали «слойкой». Берия попросил дать отчет о ходе работ по созданию «Лидушки», то есть литиевой бомбы. Было заявлено, что все идет по плану. Берия сам лично контролировал ход создания «Лидушки».

После совещания Берия быстро просмотрел «Правду». Министр финансов Зверев сообщил о новом госзайме. Он писал, что в 1952 году национальный доход СССР вырос на 11 %. Берия вспомнил, что этот вопрос недавно обсуждался на Президиуме. На Лубянке на его рабочем столе первым лежал отчет о том, что участники состоявшейся 24 июня встречи рабочих с Ульбрихтом потребовали в письменном виде освобождения всех политзаключенных и перевыборов профсоюзного руководства.

Затем он увидел сообщение, что сегодня утром в 9 часов открылся пленум ЦК КП Белоруссии. Берия срочно (необходимо было вылететь самолетом) вызвал министра ВД Грузии для дачи показаний на Президиуме. Для этого Берия позвонил Масленникову и попросил того вызвать полковника Ковалевского и приказать ему позвонить в 9 часов вечера в Тбилиси заместителю министра внутренних дел Грузии Церетели и сказать ему, чтобы он на следующий день днем вылетал в Москву, так как будет новое назначение в МВД. Затем Берия стал готовить записку о деятельности бывшего министра государственной безопасности СССР С. Игнатьева и его заместителя М. Рюмина. Он готовил постановление об аресте Игнатьева и отстранении Булганина. Планировал вынести обсуждение дела на ПБ, как это было с «Ленинградским делом». Он намеревался также поставить вопрос о снятии Булганина с поста министра Вооруженных Сил. Вечером Берия поехал в Кремль.