П Орловец - Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков

Графиня умолкла и опустила глаза.

— Можете выпустить это место из вашего рассказа, — мягко произнес сыщик. — Я вас понял и так.

— Да. — прошептала графиня. — Я согласилась стать на два месяца его тайной гражданской женой, чтобы показать ему, что не думаю об отступлении. Но. судьба готовила мне страшный удар. За несколько дней до последнего экзамена один из моих знакомых в присутствии Броннова выразился грубо по моему адресу, и Броннов вызвал его на дуэль.

Губы графини дрогнули и на глазах выступили крупные слезы.

— Он кончил печально? — спросил Фрейберг.

— Его убили наповал, — ответила графиня. — Через час после смерти мне было доставлено письмо, найденное в его кармане и адресованное мне. В нем, предчувствуя свою смерть, он умолял простить его, называл меня своей женой перед Богом и изливал на меня поток ласки и предсмертной тоски. В это время у нас в гостях сидел князь Семизеров. Когда мне подали письмо, в гостиной были только мы вдвоем. Я прочла письмо и без чувств грохнулась на пол. Когда я очнулась, князь по-прежнему был около меня, а кроме него, рядом стояли моя няня и мать. Я с ужасом поняла, что письмо исчезло. Князь заметил мой растерянный вид и, улыбаясь, показал на камин. «Я видел, что письмо доставило вам горе, — произнес он, — а потому решил сжечь его. Если я сделал глупо, простите меня». Взглянув в камин, я действительно увидала лист бумаги, уже превратившийся в пепел, и догоравший конверт. Конверт я узнала сразу, и это меня успокоило.

Графиня умолкла, чтобы немного отдохнуть. Воспользовавшись паузой, Фрейберг налил ей легкого вина и предложил освежить горло. Волнуясь, она последовала его совету и, когда волнение улеглось, продолжала:

— На самом деле этот негодяй не сжег письма. В огонь он сунул другую бумажку, а конверт, вероятно, кинул в огонь, когда увидел, что я очнулась, чтобы убедить меня в правдивости своих слов. Но… я долго не знала об этом. Мое положение сделалось ужасным. Обдумав хорошенько, я решила сознаться во всем матери. Что тут было! И, как назло, домогания моей руки со стороны графа Сторжицкого делались все настойчивее и настойчивее. Через полмесяца после смерти Броннова он сделал мне официальное предложение.

Я уже была беременна, но конечно, никто пока этого не замечал. Что мне было делать? Не ответив Сторжицкому ничего определенного, я бросилась к матери, совершенно потеряв голову от стыда и ужаса перед грядущим позором. Но родить незамужней было еще позорнее. Поговорив со мной, мать куда-то ушла, а вечером, зайдя ко мне в комнату, она сказала: «Дай свое согласие графу». — «Но… ведь он узнает все», — начала было я, но мать резко перебила: «Ни другие, ни он не узнают ничего. Медицина и хирургия делают сейчас чудеса. Мы уедем в Париж, и граф поедет с нами. Там гораздо удобнее будет ускорить свадьбу, а в это время хирург сделает то, что нужно. Таким образом, ты родишь через восемь месяцев. Такие роды все назовут преждевременными и никто ничего не узнает, а граф будет убежден, что взял тебя девушкой».

Все сделалось так, как хотела моя мать. Через два дня мы экстренно собрались в Париж, а через десять дней я обвенчалась с графом в посольской парижской церкви. Операция заняла всего два дня, а результат получился настолько удачный, что графу даже в голову не пришло заподозрить меня в чем-нибудь. Перед родами я вместе с матерью уехала в Лондон, и таким образом скрылось даже то, что я родила месяцем раньше. Я нарочно задержалась в Лондоне на три месяца после родов и не позволила мужу приехать ко мне. Затем мы встретились, пожили еще около полугода за границей и возвратились в Россию.

Сначала все здесь шло хорошо. Князь Семизеров был в своем имении, а кроме него никто не знал моей тайны. Но когда Петербург съехался, вернулся и он. Однажды он приехал к нам с визитом. Мне сразу бросилась в глаза развязность, с которой он держал себя по отношению ко мне. Он смотрел на меня с нескрываемым вожделением, и счастье мое, что в эту минуту моего мужа не было дома. Когда Семизеров встал прощаться, он произнес: «Мне нужно поговорить с вами наедине». — «Зачем?» — удивилась я. — «Так, — ответил он загадочно. — Помните только, что ваша судьба тесно связана со мною». При этом он улыбнулся самой беспечной улыбкой и вышел, не дав мне опомниться.

Я ничего не могла сообразить. Но вскоре все выяснилось. Через два дня, выйдя на улицу, я встретила князя. Он, видимо, ждал меня около нашего дома. Когда я вышла, он быстро подошел ко мне, сунул мне в руку записку и, проговорив: «очень нужно, прочтите», исчез. Отложив прогулку, я вернулась домой и прочла письмо. «Последнее письмо Броннова в моих руках, — писал он. — И взять его назад можете только вы. Завтра в три часа мой автомобиль будет ждать вас напротив Гостиного двора. Вы отличите его по нашему фамильному образу святителя Николая».

— Это было сегодня? — перебил Фрейберг.

— Да, — ответила графиня. — Волей-неволей я должна была прийти на свидание. Я хотела было ограничиться переговорами на тротуаре, но была так потрясена, что почти лишилась сознания, и он насильно усадил меня в экипаж.

— Куда же вы ездили?

— Не знаю. Улица, на которой мы остановились, глухая и неизвестная мне, а сидели мы в комнате, очень бедно отделанной.

— И что предложил вам князь?

— Он… он поставил мне условием, чтобы я отдалась ему.

— И вы.

— Я дала ему пощечину.

— Прекрасно! — воскликнул с восхищением Фрейберг. — Но. я думаю, это вызвало с его стороны какое-нибудь новое требование?

Графиня покраснела, и глаза ее гневно сверкнули.

— Получив пощечину он побледнел, а потом сказал: «Вы оскорбили меня, и теперь, вместо того чтобы отдаться мне только раз, вы сделаетесь моей тайной любовницей надолго». Последний ответ он велел дать мне завтра. Автомобиль святителя Николая будет стоять в полдень около ресторана «Медведь» [18] Один из самых популярных ресторанов старого Петербурга с двумя большими залами и 29 отдельными кабинетами, открывшийся в 1878 г. на Б. Конюшенной. Название получил по чучелу медведя с подносом в лапах, которое было установлено в вестибюле. .

— А ПИСЬМО?

— Оно будет при нем.

— Прекрасно, — кивнул сыщик. — Выходите в назначенный час и садитесь в автомобиль.

— Но…

— Об остальном не беспокойтесь, — решительно произнес сыщик.

Графиня горячо пожала ему руку.

— У меня вся надежда на вас, — прошептала она взволнованно.

— И я постараюсь оправдать ее, — горячо ответил сыщик. — А пока спокойно идите.

Накинув вуаль, красавица простилась с сыщиками и вышла.

— Итак, дорогой друг, немедленно примемся за работу! — потер руки Фрейберг, обращаясь к Пиляеву. — Я пойду в одно место, а вы закажите к завтрашнему дню самый быстроходный автомобиль.