Александр Трапезников - Язык его пропавшей жены

Такого разворота в теме Велемир никак не ожидал. Даже подавился глотком пива.

— Так это… вы, ты?.. — пробормотал он. — Брат, что ли?

— Ну, я, а кто же еще? Да ты не переживай так. Я его сам луплю, когда больше бить некого. Делов-то! А мы тебя потом до утра искали, самогона-то еще навалом. Думали — утонул.

В это время из предбанника в клубах пара выступил волосатый корень дуба в фартуке, похожий на языческого бога, и разговор, к облегчению Велемира, прервался. Все, кто тут был — почтительно загудели, а некоторые даже повскакали со своих насиженных мест.

— Митрофану Васильевичу слава! Долгие лета! — понеслось с разных сторон.

А сам банщик, оглядев свое голое войско, окатил себя поочередно из нескольких шаек холодной водой. Потом грозно погрозил неведомо кому мощным кулаком и вновь скрылся в своих застенках.

— Во человек! — в восторге прокричал брат-эпилептик.

— По своим талантам — равный Ферапонтову, — согласился Черемисинов. — Вы, товарищ Тожэ, обязательно должны с ним познакомиться.

— А я к нему и намерен отправиться прямо сейчас, — произнес Велемир. — Тем более он сам назначил мне на двенадцать.

— Могу проводить, — предложил мелкий предприниматель. — И у меня к нему есть кое-какое дельце.

Тут брат-эпилептик, наверное, от переизбытка чувств, стал как-то нехорошо дергаться. На губах у него появилась пена, словно он никак не мог проглотить кусок мыла. Затем повалился на бетонный пол и начал биться об него головой. И все, кто был рядом, принялись тотчас же бестолково его хватать и удерживать.

Из бани Велемир вышел вместе с Черемисиновым. Не стали дожидаться, когда брат — эпилептик придет в чувство. Причем оделись второпях, мелкий предприниматель даже позабыл носки, а Велемир зачем-то прихватил казенное полотенце. Его он замотал вокруг шеи, как шарф. Альма поднялась с земли и двинулась следом. В раскаленном воздухе вновь что-то ржаво скрипнуло.

— Не люблю покойников, — сказал новый знакомец.

— Кого вы имеете в виду?

— Да этого, припадочного… Собственно, отмучился бы, наконец, поскорее, что ли.

— А вы помогите. А скрипит тут кто? — покосился на него Велемир, подозревая нечто механическое и в суставах мелкого предпринимателя.

— А это — старая техника на пристани. Ковши всякие, землечерпалки. Ежели бы их маслом смазывали, то и не скрипели бы. А с другой стороны — чего смазывать, коли все равно не работают? Да и некому.

— Так уж и некому? Полгорода бездельничает. Дурку валяет.

— Работать, может, и есть кому, это я неправильно выразился, да самой работы нету. Потому техника и проржавела, а смазать-то ее не проблема. Было бы кому. Но поди, заведи, коли и масла нету.

«Здорово он все объяснил, — подумал Велемир. — Не иначе, как у Ферапонтова в школе учился. Одно непонятно: как с таким постоянным скрипом в ушах жить? Это что же за железные нервы надо иметь в славном городе Юрьевце?»

До школы они добрались достаточно быстро. Она оказалась сразу же за церковью, будто приросла к ней с торца. Одноэтажное деревянное зданьице на несколько комнат-классов, с дровяным сараем и жилым флигелем, над которым поднималась печная труба. Вся эта конструкция походила на пароходик, который натужно тянул за собой и школу, и саму церковь.

— Вот тут он и живет, — с каким-то придыханием произнес Черемисинов и боязливо постучал в некрашеную дверь флигеля.

Ответа не последовало. Они молча потоптались минуты две. Альма зевнула и улеглась. В конце концов все это бестолковое ожидание Велемиру надоело, и он попросту бесцеремонно пнул ногой дверь. Она сама собой приветливо отворилась, и они вошли внутрь.

В затхлом полумраке ощущалось чье-то дыхание. Велемир набил шишку об косяк, затем ушиб ногу, споткнувшись о ведро, и только после этого разглядел возле занавешенного окна женский силуэт. Тонкая фигура показалась ему до боли знакомой, у него даже перехватило дыхание, а в сердце ударил чугунный рельс. Но в ту же секунду он понял, что ошибся. Женщина отдернула занавеску, впустив в горницу солнечный свет, повернулась и проговорила:

— Здрась-сь-те вам! А мне Матвей Яковлевич велел вас тут дожидаться. Принять, как положено.

Это была Катя Рябцева.

— Как банька-то наша, понравилась? С легким паром!

«Откуда она про баню знает? А-а, наверное, от покойника-брата. Тьфу, от брата-эпилептика. И когда только тот успел передать? Тут и мышь ни от кого не спрячется».

Все это промелькнуло в ушибленной голове Велемира за пару секунд, пока он прыгал на одной ноге, как цапля. Ведро все еще каталось по полу, словно заведенное. Наконец, утихло.

— Хозяин куды упер? — грубо спросил он, подстраиваясь под простонародье.

— А капусту полить, — ответила женщина, будто вчера ночью ровным счетом ничего не произошло. А ведь действительно, ничего и не случилось. Порезвились малость, и все. Никто никого даже не убил. Но он все же произнес:

— Катюша, ты уж извини, я, кажется, вчера твоего мужа как-то неловко локтем задел. Случайно, право.

— Да ерунда какая! Никто ничего и не заметил, уверяю. А ему не привыкать.

Черемисинов поднял ведро и вернул его на место, возле двери. «Нарочно, гад, так ставит, чтобы люди об него щиколотки ломали!» Велемир стал рассматривать комнату. Обои цвели синими васильками, две стены занимали книжные полки, на столе стояла старенькая пишущая машинка, настоящий раритет, и глобус. Еще лежала кипа бумаг. Сразу видно, здесь живет человек ученый, древний, может быть, даже из допотопного человечества. А вот икон и образов почему-то не было. Почти сразу Велемир углядел и тонюсенькую книжку Трапезонтского «Мифы и легенды древнего Юрьевца», но полистать не успел.

— Идет! — торжественно сообщила Катерина, оправляя платье, как ученица. Глаза ее при этом будто бы даже загорелись, засветились. «От счастья, что ли?» Видно, Ферапонтов у них тут у всех был на каком-то особом положении.

И в ту же минуту в комнату вошел сам Матвей Яковлевич с садовой лейкой. Сейчас он напоминал известного римского императора Диоклетиана, поменявшего государственные дела на капусту. И нашедшего в этом свое истинное предназначение и счастье. Хотя и с управлением Римом справлялся не худо.

— А! Хорошо, что пришли, — произнес юрьевецкий цезарь, кивнув гостям. — Тогда прямо сейчас и приступим.

— К чему? — тревожно спросил Велемир. — А Ирина где?

— Так она же уехала.

— Как так?

— Да не волнуйтесь вы, ради Бога. Просто отправилась во Владимир на своей «тойоте», а потом, может быть, еще и в Суздаль прокатится. Словом, решила по Золотому Кольцу проехаться. Но дня через три вернется. Вещи-то ее здесь. Так что дождетесь. Если вы сами никуда не торопитесь… И если чего не случится, — добавил директор школы как-то очень уж зловеще и многозначительно.