Джулио Леони - Данте. Преступление света

Сторож задрожал и закивал одновременно.

— А теперь сообщите мне, от кого к вам поступил этот товар! — не терпящим возражений тоном приказал ему Данте.

Вытирая выступивший на лбу холодный пот, сторож опять стал рыться в бумажках.

— Его привез из Венеции некий Фабио даль Поццо!

На самом деле Данте в этом ни мгновения не сомневался.

лаборатории мастера Арнольфо уже давно кипела работа. На самом деле там вообще никогда не переставали трудиться, чтобы не гасить огонь.

Мастерская находилась в подвале с низким потолком. В помещении стояла сухая жара, поднимавшаяся от печи в углу, где несколько подмастерьев деловито выливали на кирпичную поверхность содержимое тигеля, извлеченного длинными щипцами из огня.

Расплавленное стекло растекалось по поверхности. От него в разные стороны летели брызги. Не обращая внимание на жар, мастер начал обрабатывать еще мягкое стекло огромными бронзовыми кусачками, помогая себе лопаткой из такого же материала. Несколько умелых движений, и бесформенная масса обрела форму прямоугольника с длинной стороной, равной примерно одному футу.

— Еще одно стекло для окон благородных флорентийцев, мессир Алигьери. Теперь все наши зажиточные сограждане желают иметь стекла, и у нас очень много работы.

— Это самое большое стекло, какое вы можете изготовить? — спросил мастера Арнольфо Данте, наблюдавший за тем, как изделие остывает.

— Мы можем изготовить квадрат размером фут на фут, но это никому не нужно. Такой лист стекла выйдет несовершенным и слишком хрупким. Гораздо лучше вставлять в свинцовые рамки куски того размера, что вы видите перед собой. Такими кусками можно заполнить очень большой оконный проем. Например, в церкви. Во Франции именно так и поступают. Это гораздо надежнее.

— Вы, конечно, делаете и зеркала? — продолжал поэт.

— Разумеется. Зеркала — моя гордость. У меня лучшие зеркала во всей Тоскане. Смотрите!

Арнольфо подвел поэта к столу, на котором его помощник вставлял в бронзовую рамку зеркальце размером в ладонь.

Выхватив зеркальце из рук подмастерья, Арнольфо поднес его к самому носу Данте.

Поэт стал молча рассматривать свое изображение, таившееся в глубине зеркала, поверхность которого была словно подернута туманом, из-за которого перед глазами все немного расплывалось. Наверняка зеркало, в которое смотрелся Нарцисс, было именно таким, а то отчего же этот юноша себя не признал? Несмотря на то что лицо поэта было ярко освещено, его отражение казалось очень темным на фоне свинцового основания зеркала.

Однако Данте учтиво улыбнулся и спросил:

— А вы делаете зеркала побольше?

— А к чему вам зеркало еще больше?

— Ни к чему, конечно. Я просто хотел узнать, какого размера бывают зеркала.

— Не намного больше этого, — ответил Арнольфо таким тоном, словно обиделся на поэта, не слишком восхитившегося его произведением.

— С увеличением размера зеркала необходимо увеличивать его толщину, — заговорил мастер, словно объясняя азы своего ремесла туповатому подмастерью. — В противном случае при охлаждении зеркало треснет. Однако с увеличением толщины стекло теряет свою прозрачность. Кроме того, очень трудно сделать большое стекло идеально ровным, дабы избежать искажений отражения, которое возникнет в нем после того, как его задняя поверхность будет покрыта свинцом.

С этими словами Арнольфо возвратил зеркало подмастерью.

— Значит, в мире не может существовать идеально ровного зеркала длиной, скажем, пять футов? — спросил Данте мастера.

— Думаю, что нет. Такое зеркало смог бы изготовить разве что мастер Тинка.

— А я такое зеркало видел.

— Это невозможно! — упрямо повторил Арнольфо. — Вам померещилось.

Впрочем, стоило ему заглянуть в глаза приору, как его уверенность тут же поколебалась.

— Неужели такое зеркало действительно существует? Я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы на него взглянуть!

— Мне не нужно от вас ничего, — сказал поэт старому мастеру. — Обещайте лишь никому ничего не говорить о том, что увидите.

Арнольфо очень разволновался. Данте даже показалось, что перед ним не стеклодув, а мистик, которого вот-вот посетит новое экстатическое видение.

— Клянусь Пресвятой Богородицей и всеми святыми, что не пророню об этом ни звука!

Достав из сумки кусок зеркала, подобранный на складе, Данте протянул его стеклодуву, который стал водить по нему пальцами, стараясь определить его толщину.

— Вы говорите, это зеркало высотой пять футов? — недоверчиво пробормотал он и даже поднес к зеркалу кончик языка, словно желая попробовать его на вкус.

— Странно! — буркнул стеклодув себе под нос. — Серебро!

— А чего тут странного?

— Я думал увидеть что-нибудь более совершенное на основе свинца, а это просто серебро. Значит, качество этого зеркала зависит лишь от его исключительно ровной поверхности и потрясающей прозрачности.

— Кто мог бы изготовить такое зеркало? — спросил Данте у мастера Арнольфо.

— Это сделано не у нас, — задумчиво потирая щетинистый подбородок, ответил мастер. — Может, в Греции. Или где-нибудь на севере, например в Равенне. А изготовивший его мастер, скорее всего, чужестранец. Я слышал, что в далекой Персии научились изготавливать такие прозрачные стекла, что их просто не видно. Или, — если легенда не лжет, — его могли изготовить в Венеции…

— А что это за мастер Тинка, о котором вы упомянули?

— Может, его вообще не существовало, — уставившись куда-то в пространство, ответил Арнольфо. — Его считают самым великим стеклодувом всех времен и народов. В нашей гильдии о нем ходят легенды. Особенно — одна…

— Какая?

— Говорят, что мастер Тинка был родом из стран, где господствует Сатана, и там научился изготавливать невероятные стекла. Они были идеально ровными и очень большими. По два локтя в длину. Такие огромные стекла умел делать только он — мастер Тинка, стеклодув самого императора!

— Какого императора?! — воскликнул внезапно заинтересовавшийся Данте.

— Самого великого и самого последнего, — пожав плечами, ответил Арнольфо. — Императора Фридриха!

Мастер с такой гордостью произнес это имя, словно бросал вызов всему окружающему миру, и Данте задумался о том, что Чекко Ангольери, наверное, прав, Флоренция кишит тайными гибеллинами!

— И что же делал этот мастер Тинка для Фридриха?

— Рассказывают, что однажды ночью в мастерскую к Тинке прискакали двое императорских гонцов. Это было во времена Лионского собора, на котором Фридрих вступил в свою последнюю схватку с… — Арнольфо запнулся, словно подыскивая подходящее слово.