Джулио Леони - Данте. Преступление света

— Видите эти выступы на внешних углах здания, повторяющие в уменьшенном виде эту же фигуру? Видите образованную ими корону идеальной формы? — возбужденно продолжал старец. — Это здание предназначено не для смертных. Это — обитель богов! Когда Бигарелли…

— Бигарелли?! — воскликнул Данте. — При чем тут Бигарелли?!.

Но старец, казалось, вообще не слышал поэта. Простерев сухую, как ветвь, руку над чертежом, он погрузился в воспоминания.

— С тех пор прошло пятьдесят с лишним лет. Вся моя жизнь…

Наклонившись над бумагой, он напряг остатки своего зрения.

— Да. Я видел чертежи замка, сделанные Гвидо Бигарелли по повелению императора.

Данте, кажется, начал понимать.

— Это один из замков Фридриха? Одна из твердынь, которыми император отмечал границы своих владений?

— Нет. Не границы. Это было в центре земель Капитанаты [32] Капитаната — одна из областей провинции Апулия на юге Италии. (В 1871 г. переименована. Сейчас именуется Фоджиа). . На возвышенности, с которой виднелось море. Под знойным солнцем Юга. Это замок Санта Мария аль Монте [33] Санта Мария аль Монте — замок в Апулии, чаще именуемый Кастель дель Монте. Его называют первым памятником архитектуры итальянского Ренессанса. Ни исторические, ни архитектурные предпосылки возникновения замка Кастель дель Монте, который начали строить ранее 1240 г. как охотничий дом для императора Фридриха II Гогенштауфена, до сих пор не получили адекватного объяснения. С уверенностью указать прототипы этого восьмиугольного в плане здания с примыкающими к углам восьмигранными башнями было бы затруднительно. Исследователи так и не пришли к единому мнению в вопросе о том, что послужило для него моделью. Непонятно даже, какой была главная функция этой странной двухэтажной постройки. .

Провожаемый взглядами собравшихся, старец с трудом поднялся на дрожавшие ноги и побрел к стене в глубине зала, где лежали на полках бесчисленные свернутые в трубку листы и стояли скрепленные металлическими полосами сундуки. Отперев замок на одном из них, старец долго рылся внутри и наконец разогнул спину, показывая с торжествующим видом пачку пыльных листов пергамента.

— Вот! Мои глаза почти ничего не видят, но меня пока не покинула память! Я помнил, где они лежат!

С этими словами старец разложил пергамент на столе.

— Один экземпляр выполнил я сам, когда работал с Бигарелли. Я тайно перерисовал его чертежи, — признался мастер Маттео и вздрогнул с таким видом, словно в любую секунду ждал мести своего прежнего учителя.

Данте склонился над чертежами.

Значит, это проект самого замечательного сооружения, построенного по воле Фридриха! О нем рассказывали невероятные истории вернувшиеся из-за моря пилигримы, если им посчастливилось побывать рядом с Каменной Короной, как уже давно называли эту загадочную твердыню в форме идеально правильного восьмиугольника, окруженного восемью восьмиугольными башнями. Триумф геометрии! Считалось, что Каменная Корона повторяет своей формой древний Храм Соломона. А спроектировал ее Гвидо Бигарелли.

— Я видел ее, — пробормотал старый мастер Маттео.

— Вы видели, как Бигарелли чертит эти чертежи? Вы в этом уверены?

— Архитектор Бигарелли начертил чертежи, но идея изображенного в них здания принадлежит другому. Одному монаху…

— Какому монаху? — спросил Данте.

Не говоря ни слова, старец вновь склонился над чертежами. Казалось, он что-то ищет среди побледневших изображений ворот и стен. Наконец он показал на один чертеж:

— Вот! Вот так все и задумал великий Бигарелли! Теперь там все по-другому…

— Сейчас там не так? — воскликнул схватившийся за чертеж поэт. — А что — не так?

— Вот! На первом этаже. Смотрите! Сплошная голая стена. Так ее и задумал мастер. И никаких окон! Их прорубили позднее. И никаких перегородок, стенок или комнат!

Глава гильдии строителей кивнул:

— Очень разумно. Без этих отверстий крепость гораздо неприступнее. Ее защитники легко отразили бы любой неприятельский штурм.

Последний раз взглянув на чертежи, Данте положил их на стол. Внезапно на него нашло озарение.

— Какой неприятельский штурм, мессир Маноэлло? Фридрих безраздельно господствовал в тех краях. Он был властелином своих людей, их помыслов и их сердец. Стенами ему служили алебарды его гвардии и ятаганы сарацин из Лючеры [34] Фридрих II переселил часть сицилийских арабов в Южную Италию, в замки Лючеру и Ночеру, и образовал из них военные поселения. . Фридрих мог бы спокойно спать под любым кустом в своих землях, словно в покоях дворца в Палермо. Нет, эта стена без окон предназначалась не для защиты от врагов. — Провожаемый удивленными взглядами строителей поэт вскочил на ноги. — Нет, она была нужна для того, чтобы любой ценой удержать внутри нечто, что ни в коем случае не должно было выйти наружу.

— Думаете, это была тюрьма? — покачав головой, спросил Маноэлло. — Украшенная мраморами и мозаикой? Вряд ли! Да и в каждом городе Фридриха уже было по тюрьме…

— Кому нужна такая огромная восьмиугольная камера? — пробормотал Маттео. — Нет, это помещение, сумрачное, как бесконечная дорога во тьме, предназначалось для чего-то другого.

— А если в нем должно было храниться нечто огромное? — настаивал Данте, представляя себе тайное логовище, предназначавшееся не для Минотавра, а для Ауробороса — гигантского змея времени, вечно грызущего собственный хвост.

Маноэлло с сомнением покачал головой:

— Фридрих был не самым добродетельным человеком. Мы, добрые христиане, поддерживаем мать нашу Святую Церковь, называющую его Антихристом, посланным в наказание нам самим Сатаною. А по-вашему, он — новый Минос? [35] Минос — легендарный царь о. Крит. С именем М. связаны многочисленные мифы. По преданию, он повелел построить лабиринт, в котором скрывалось страшное чудовище Минотавр — получеловек-полубык. Что же хотел он скрыть в этом каменном кольце? Думаете, этот еретик привез с собой с востока Минотавра?

— Нет. Но ведь не только минотавров прячут от любопытных взглядов за глухими стенами! Это могло быть нечто, воистину выходящее за пределы возможностей человеческого разума.

— Что, например?

— Какие-нибудь знания. И мастер Маттео наверняка со мной согласится, — ответил поэт, повернувшись к утвердительно закивавшему старцу.

— Прошу вас о последней услуге, — сказал ему поэт. — Сделайте мне набросок плана замка Фридриха в его первоначальном виде. Таким, каким он запечатлелся в вашей памяти.

Мастер Маттео исподтишка взглянул на главу гильдии, словно спрашивая у него разрешения. Маноэлло кивнул, и Маттео проковылял к одному из больших столов, где взял лист бумаги и начал чертить на нем линии, прикрыв глаза и доверяясь лишь внутреннему взору своей памяти. В какой-то момент он замер, разглядывая начертанное на бумаге. Потом добавил еще кое-какие детали и посыпал бумагу порошком, впитавшим в себя лишние чернила.