Вячеслав Каликинский - Агасфер. Старьевщик

Однако выспаться Агасферу нынче было не суждено. Ворочаясь в постели, он невольно суммировал в голове то, что когда-то слышал или читал в документах Департамента полиции о Мануйлове.

Ваня Манасевич родился в семье еврея-чиновника, сосланного в Сибирь за подделку акцизных бандеролей и вскоре там умершего. Шустрого семилетнего мальчонку усыновил богатый сибирский купец Мануйлов, отправил его в Петербург, где тот закончил реальное училище, принял лютеранство и начал карьеру в департаменте духовных дел.

Припомнил Агасфер и особо секретный донос на Мануйлова, уже в юности подписавшего обязательство верой и правдой служить государю в качестве агента «охранного отделения». В доносе указывалось также на гомосексуальные отношения с влиятельным князем Мещерским, благодаря чему Иван получил долгосрочную командировку в Париж и Рим. Там он вел наблюдение за русскими революционными группами и одновременно подкупал французских газетчиков — для создания положительного имиджа России в Европе. Финансирование подкупа шло из личных фондов Департамента полиции. Причем несколько докладных, направленных в Департамент, неопровержимо свидетельствовали о том, что часть средств «прилипала» к шаловливым ручонкам агента-авантюриста.

Прослышав о создании в России Разведывательного отделения, он примчался в Петербург и предложил себя в качестве его руководителя. А когда не получилось при Зволянском, уговорил-таки нового директора Департамента полиции Лопухина создать собственную полицейскую разведку — ссылаясь при этом на свои многочисленные связи со спецслужбами Европы… Так полиция России и обзавелась организацией по борьбе с иностранным шпионажем…

Его полуразмышления-полудремоту прервали странные шаги в коридоре. Шаги были неровные и чередовались с каким-то постукиванием и шорохами — как будто к комнате пробиралось что-то большое. Между тем часы только что пробили половину шестого утра. Нащупав под подушкой револьвер, Агасфер с некоторой опаской ждал развития событий.

Шаги замерли у его комнаты, после чего дверь скрипнула (Агасфер в свое время нарочно не стал смазывать петли), потом раздался осторожное покашливание, и голос Архипова спросил:

— Мишель, вы не спите?

— Нет-нет, заходите, Андрей Андреевич! — ответил Агасфер и только тогда сообразил, что зайти полковник по идее никак не может: в последнее время он передвигался только с помощью костылей.

Однако Архипов все-таки вошел, припадая на раненую ногу и опираясь при этом на трость.

— Мишель, вы что, волшебник? — вместо приветствия сердито спросил Архипов. — Или мне вся эта чертовщина просто снится? Не далее как вчера вечером я по душевной слабости позволил вам испытать на мне какой-то инквизиторский метод лечения. И что я вижу сегодня?

— И что же вы видите?

— Просыпаюсь от зуда в ране и храпа Кузьмы. Дрыхнет «сиделка» моя, спит сном праведника! Хватаюсь за ногу — рана залеплена какой-то дрянью. Начинаю припоминать ваше «шаманство». Соскребаю — не больно! Ну, почти не больно, — поправился полковник. — Включаю свет, гляжу: рана затянулась, как бывает недели через три-четыре после ранения. Пробую встать — полагая, что все это во сне происходит, — чувствуется боль, но едва-едва! Стало быть, это не сон, Мишель?

— Не сон, — рассмеялся Агасфер. — Признаться, я и сам не ожидал такого эффекта! До моей кровати можете дойти, господин полковник?

— Только с подпоркой! — опираясь на трость, Архипов доковылял до кровати, сел рядом. — М-да, с вами не соскучишься, Мишель

В коридоре опять послышался какой-то шум, голоса — один — чуть визгливый, другой спокойный. Дверь снова распахнулась — на пороге стоял всклокоченный, закутанный в одеяло Кузьма и Лавров.

— Ну вот, Кузьма, твой хозяин! — показал рукой Лавров. — Можешь подойти и пощупать — живой! А ты чего? Представляете, господа, врывается ко мне это пугало, голосит: господина полковника ангелы на небо взяли — исчез! Клянется, что глаз не закрывал!

— А кто ж тогда храпел? «Глаз он не закрывал!» — передразнил Архипов. — Ладно, равно теперь никому не уснуть — пошли-ка в столовую, что ли, господа! Я, признаться, что-то проголодался. Мишель расскажет нам, как прошла встреча с Люциусом.

Поймав предостерегающий взгляд Лаврова, Агасфер еле заметно кивнул. И в своем рассказе о предложении передать немецкому разведчику подлинные карты не упомянул.

Кузьма был послан с утюгом в мастерскую, где в кузне никогда не гас огонь. За картами полковник, поддерживаемый Агасфером, сходил сам — они были спрятаны в музее, в одной из механических ловушек.

Расстелили на столе карты, нашли на ней обозначенное Великое княжество Финляндское.

— Ну, Господи благослови! — Архипов широко перекрестился и поставил на нужное место горячий утюг. — Держать-то долго надо? Не сгорит бумага?

— Есть несколько способов тайнописи «симпатическими» чернилами, насколько я знаю, — откликнулся Агасфер. — Думаю, минуты в любом случае будет достаточно…

Когда утюг сняли, под ним обнаружилась четкая надпись темно-коричневого цвета.

Настоящим подтверждаю, что Генштаб Германии не имеет планов войны с Россией в течение ближайших 10 лет. К сведению русского правительства и всех заинтересованных лиц: Япония будет окончательно готова к войне на Дальнем Востоке не позднее чем через 3 года.

Начальник «Центрального Бюро по высшему

руководству шпионажем в России» [99] Так официально называлось подразделение Генерального штаба Германии. (подпись)

— У нас есть хоть одна рукописная бумага с подписью Гельмута фон Люциуса? — прервал повисшее молчание Архипов. — Хорошо бы провести графологическую экспертизу — все это слишком серьезно!

— Автограф-то Люциуса мы найдем, — задумчиво протянул Лавров. — И другие образцы подписи раздобыть можно. Однако, полагаю, что сомневаться не стоит: это его рука! Вот, значит, для чего ему требуется три года…

— Я поставлен в совершенно дурацкое положение! — Лавров, с трудом сдерживая раздражение, шагал вдоль ряда шкафов, выравнивал «по ранжиру» бесчисленные папки на полках. — И не удивляйтесь, если вскоре услышите обо мне как о кандидате в сумасшедший дом, Берг! И отправлюсь туда не только я, между прочим!

У Агасфера вертелась на языке подходящая к случаю острота, однако, с учетом настроения директора РО, она была бы совершенно неуместной. Поэтому он только с сочувственным видом кивал головой и сгибал и разгибал мертвые пальцы на протезе.

— Я рассылаю по штабам восточно-азиатских округов директивы с требованием усилить наблюдение за лицами монголоидной расы, выявлять лиц той же расы, заподозренных в шпионаже. От имени военного министра я шлю шифровки нашим атташе в Японии, Корее и Китае с требованием данных о подготовке страны к военным действиям на территории противника. И что я получаю в ответ?