Никита Филатов - Адвокат революции

— Только в течение января прошлого года число бастующих составило более четырехсот тысяч человек — больше, чем за все предыдущее десятилетие. В некоторых крупных пролетарских центрах — Риге, Иваново-Вознесенске, Варшаве, Лодзи, Ревеле — стачки сопровождались многодневными кровопролитными схватками рабочих с войсками и полицией. Возобновились крестьянские выступления, начался массовый разгром и поджоги помещичьих усадеб. С каждым месяцем усиливалось недовольство в армии и особенно на флоте, рядовой состав которого включал в себя немало бывших рабочих, проникшихся революционными идеями. В июне восстали матросы на броненосце «Князь Потемкин Таврический», который так и остался непобежденной территорией революции. И какова бы ни была его дальнейшая судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт — попытка образования ядра революционной армии!

Владимир Ильич Ульянов-Ленин говорил, по обыкновению, страстно и громко. Небольшая картавость лишь придавала его словам дополнительную достоверность.

— К концу осени прошлого года именно здесь, в Москве, революция достигла высшей точки своего развития. В первых рядах вооруженной борьбы выступил именно московский пролетариат, которым руководил комитет РСДРП. После того как забастовали рабочие мастерских Московско-Казанской железной дороги, стачка охватила большинство дорог Московского узла, а спустя пять дней — еще четырнадцать крупнейших железных дорог страны общим протяжением в тридцать с лишним тысяч верст! Почин железнодорожников подхватили рабочие фабрик и заводов, так что к началу зимы, по некоторым сведениям, по стране бастовало более полутора миллионов человек. К рабочим и служащим примкнули мелкие чиновники, демократическая интеллигенция, студенты… Несмотря на царский манифест и прочие уловки перепуганного самодержавия мы, большевики, призвали рабочий класс и весь народ продолжать решительную революционную борьбу, чтобы завоевать свободу не на словах, а на деле. Под нашим руководством пролетарии Петербурга и других промышленных центров стали явочным порядком вводить на фабриках и заводах восьмичасовой рабочий день, что, разумеется, приводило к массовым увольнениям и репрессиям со стороны властей. В результате большой агитационно-пропагандистской и организаторской работы большевиков в гарнизонах и на кораблях Кронштадта, Севастополя, Владивостока систематически вспыхивали восстания нижних чинов, которые также жестоко подавлялись. Достаточно вспомнить крейсер «Очаков» и погибших на нем моряков… Нам удалось расшевелить и деревню — к осени более половины губерний уже было охвачено крестьянскими восстаниями, в ходе которых было разгромлено и сожжено более двух тысяч помещичьих усадеб. Особенностью движения в Красноярске и Чите было объединение сил рабочих с революционно настроенными солдатами запасных частей Маньчжурской армии; вообще же многие города России пережили в те дни период образования местных маленьких «республик», в которых правительство было смещено, а Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими, временные победы — слишком слабыми, слишком изолированными…

Ульянов-Ленин сделал еще один глоток воды и продолжал:

— Благодарю вас! Как известно, обстоятельства революционной борьбы сложились таким образом, что третьего декабря был арестован весь состав петербургского Совета. Этим царский режим бросил открытый вызов трудящимся, и руководство большевистской партии приняло решение о нанесении ответного удара не в столице империи, а здесь, в Москве. Невзирая на то, что выступления революционно настроенных солдат московского гарнизона уже были подавлены, через два дня московский Совет по предложению большевиков и при горячей поддержке рабочих принял решение об объявлении с седьмого декабря всеобщей политической стачки — с тем, чтобы в дальнейшем превратить ее в вооруженное восстание. Замоскворечье, Рогожская застава, Пресня и другие пролетарские районы покрылись баррикадами, из Иваново-Вознесенска прибыл вооруженный отряд рабочих во главе с товарищем Фрунзе. По постановлению московского Совета была прекращена работа всех типографий, выходил только орган Совета — газета «известия». исполнительный комитет взял под свой контроль работу водопровода и других жизненно необходимых предприятий, снабжение рабочих продовольствием, потребовал открытия бесплатных столовых и предоставления рабочим кредита в продовольственных лавках, а также запретил лавочникам повышать цены на продукты. Совет организовал и связь с крестьянами, которые доставляли из окрестных деревень в Москву продовольствие для рабочих. На Пресне был выбран рабочий суд, вынесший смертный приговор приставу и агентам охранки. Полицию разоружали, охрану порядка осуществляли вооруженные рабочие дружины…

Вообще-то рассказывать московским социал-демократам о событиях, которые они видели собственными глазами и в которых многие из них лично участвовали, было несколько странно. Однако сам по себе взгляд со стороны, с некоторого удаления, а также несомненные ораторские способности докладчика заставляли слушателей как-то по-новому оценивать случившееся.

— Царское правительство спешно стягивало к Москве преданные силы. Пользуясь тем, что движение на Николаевской железной дороге не было прекращено, власти перебросили из Петербурга в Москву гвардейские части. Семеновский полк осадил Пресню. Здесь было всего четыре сотни дружинников, однако они героически оборонялись. Не сумев взять рабочий район прямым штурмом, войска открыли по нему ураганный артиллерийский огонь. Шестнадцатого декабря штаб пресненских боевых дружин издал последний приказ. В нем говорилось: «весь мир смотрит на нас. Одни — с проклятием, другие — с глубоким сочувствием… враг боится Пресни. Но он нас ненавидит, окружает, поджигает и хочет раздавить… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это — ничего. Будущее — за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству», — процитировал по памяти Ульянов-Ленин. — Спустя еще три дня рабочий класс Москвы организованно прекратил борьбу. Оружие было спрятано. И лишь небольшой части дружинников удалось выехать из Москвы, чтобы спастись от зверств карателей…

— Владимир Ильич, я, конечно, прошу извинения, — не удержавшись, перебил докладчика Николай Рожков, который за участие в боях с царскими войсками был объявлен в розыск и находился теперь на нелегальном положении. — Все, что вы нам сейчас рассказали, весьма убедительно и логично. Однако вы не видели собственными глазами, что здесь происходило во время восстания. Москву буквально захлестнула волна насилия, политических и уголовных убийств, грабежей, экспроприаций и вымогательств…