Билл Джеймс - Человек с поезда [litres]

К этой цифре, как мы считаем, надо также добавить по меньшей мере еще четырех человек, которых обвинили в преступлениях, совершенных, скорее всего, «Человеком с поезда», и долгие годы продержали в тюрьме, хотя и не казнили. Эти четверо – Анри Ламбер, Джон Найт, Джордж Уилсон и Рэй Фаншмидт. В штате Алабама был осужден за преступление, которое вполне могло быть частью «нашей» серии, Роберт Клеменс. Плюс к этому многие были публично обвинены в убийствах, к которым опять-таки скорее всего приложил руку «Человек с поезда». Большинство из этих людей подверглись аресту и какое-то время вынужденно провели в тюремной камере. Точно установить, сколько их было, сейчас уже невозможно, но, полагаю, больше сотни. При этом человек десять были подвергнуты суду, но затем освобождены в ходе процесса.

Третий вопрос, который я хотел задать в конце этой книги, состоит в том, что случилось с Полом Мюллером после убийства семейства Фаншмидт в сентябре 1912 года.

Есть четыре возможных варианта ответа:

1. Он умер.

2. Его арестовали – не за убийство, а за какое-то менее серьезное преступление – и посадили в тюрьму. Например, его могли задержать за незаконное проникновение в чужое жилище, в котором никого не оказалось. При этом те, кто арестовал Мюллера, наверняка не имели понятия, кто перед ними и с какой целью этот человек забрался в чужой дом.

3. Он просто по каким-то причинам перестал убивать.

4. Он отправился в Европу и продолжил убивать там.

Любой из этих вариантов кажется вполне логичным и правдоподобным продолжением истории. Но если вы хотите знать мое мнение, то я полагаю, что Пол Мюллер, скорее всего, уехал в Европу и продолжил свою кровавую деятельность там.

Первое убийство Мюллера, а именно расправа над семейством Ньютон, привлекло довольно большое внимание прессы. Вполне возможно, что именно в этом случае полиция подошла к поимке маньяка ближе, чем когда бы то ни было.

Но следующие его преступления – от девяти до пятнадцати случаев – в газетах практически не освещались, поэтому нет никаких оснований считать, что у полиции были хоть какие-то шансы его схватить. Однако с годами ситуация стала меняться. К 1912 году публика уже прекрасно осознавала, что по стране разъезжает сумасшедший маньяк с топором, и в общем и целом представляла, в каких именно местах ждать его нападения.

Пол Мюллер был умен и прекрасно понимал, к чему все идет. Сначала преследователи отставали от него на 100 миль, потом дистанция сократилась до 10, а вскоре полиция стала дышать ему в затылок. Еще немного – и они могли опередить его, а это означало бы, что Полу Мюллеру пришел конец. Полагаю, он предвидел нечто подобное и решил до этого не доводить.

Если бы Мюллер снижал свою активность постепенно, я бы, пожалуй, поверил, что он в конце концов перестал проливать кровь. Но в 1911–1912 годах он убивал людей целыми семьями в каком-то лихорадочном темпе. Поэтому я склоняюсь к мысли, что произошло некое событие, которое заставило его отправиться назад, через океан.

Семья Фаншмидт была убита в сентябре. Вероятно, вскоре после этого «Человек с поезда» перебрался на юг – как он всегда делал с приближением зимы. Думаю, он поехал в Новый Орлеан и нанялся там на грузовое судно, направлявшееся в Европу.

Если он действительно решил вернуться в Европу, он с большой долей вероятности вскоре мог бы оказаться на фронтах Первой мировой войны. Впрочем, хоть Мюллер и служил в германской армии за двадцать лет до этого, не думаю, что он пошел бы на войну добровольцем, да и вообще стал бы воевать. Окажись он в армии, да еще на фронте, думаю, он бы при первой же возможности дезертировал. Вот почему я придерживаюсь следующей точки зрения:

1. Мюллеру к тому времени было около 50 лет. Так что, скорее всего, на военную службу его бы не призвали.

2. Он очень не любил рисковать.

3. Мюллер прекрасно умел скрываться и находиться, так сказать, на нелегальном положении. Так что, если бы он дезертировал, его бы уже не поймали.

В хаосе военного времени он чувствовал бы себя как рыба в воде. Во время мировых войн борьба с преступностью, как правило, ослабевает – людям становится не до нее.

И потом, был еще Хинтеркайфек…

Слово «Хинтеркайфек» применимо только к определенному месту, которое волею судьбы стало местом преступления. Другого значения у него нет. Кайфек был небольшим городком в 45 милях от Мюнхена. Точнее, это был крохотный поселок. А слово «Хинтеркайфек» означает «за Кайфеком». Именно так и называлась небольшая ферма, располагавшаяся в холмистой местности недалеко от поселка.

За несколько месяцев до убийства на ферме Хинтеркайфек с нее уволилась служанка по имени Мария. После того как она неожиданно бросила работу и объявила о желании немедленно уехать, на ферме начали твориться странные вещи. Когда Марию спросили о причинах ее внезапного решения, она объяснила, что слышала странные голоса и другой шум в доме и возле него, а также звук шагов, доносившийся с пустующего чердака. Смертельно напуганная всем этим, женщина решила, что в доме поселились призраки, и потому не пожелала в нем оставаться. Говорят, когда она уезжала, лицо у нее было смертельно бледное и совсем осунувшееся. После ее отъезда Груберы, хозяева фермы, решили, что бедняжка Мария повредилась рассудком.

Ну ладно, это все неважно. Служанка просто уехала, а потом, уже после убийства, говорила репортерам: «О, я знала, что там происходит что-то ужасное, что там бродят привидения!» Между прочим, хозяева держали на чердаке собаку. Ну и что из того? Это не имеет к убийству ни малейшего отношения.

Массовое убийство на ферме Хинтеркайфек часто называют самым нашумевшим нераскрытым преступлением в истории Германии. Во всех громких преступлениях так или иначе присутствуют детали, имеющие мистический характер. Однако мне еще не приходилось сталкиваться ни с одним криминальным происшествием, которое собрало бы вокруг себя такое множество россказней подобного рода.

Андреас Грубер был отвратительным старым ублюдком, жившим на процветающей ферме со своей женой Сесилией, которая была на девять лет старше его, дочерью Викторией и внуками – Сесилией и Йозефом. Йозефу было всего два года. Виктории, которая в результате Первой мировой войны осталась вдовой, – 35. Она поселилась на ферме с отцом за несколько лет до рождения Йозефа. Соседи, между прочим, считали, что Андреас приходился Йозефу не только дедом, но и отцом.

Разумеется, все это часть тех слухов и мифов, которыми окружено убийство на ферме Хинтеркайфек, потому что, во-первых, никто точно не знал, насколько подозрения соседей соответствовали истине, а во-вторых, даже если это было и так, никакого отношения к убийству это опять-таки не имело. Грубер поколачивал свою супругу и, как писали практически все местные газеты, запретил дочери Виктории заводить отношения с мужчинами после смерти ее мужа.