Владимир Калашников - Лига выдающихся декадентов

— Живу в заплёванных углах, — брюзгливо предупредил Тиняков. — У меня рвань, дрянь, клопы, пакость, стыд и пагуба.

— Тогда сами перебирайтесь к Маше.

— Василий Васильевич, ну вы-то как можете советовать такое! — начал для вида спорить явно обрадовавшийся Тиняков. — Неприлично ведь.

— Я не против, — быстро сказала Папер. — Я этого давно хочу.

— Ну вот, Мария Яковлевна сами хотят! Но вы, конечно, правы насчёт двусмысленности ситуации. По закону надобно устроить. У меня батюшка знакомый есть. Обожает венчать. Решено! Вызову из Сергиева Посада Павлушу. Извольте двугривенный на телеграмму.

— Знаете, ведь три года назад я полюбил вовсе не Зину, — распространялся Тиняков, — а вас, Мария, ваши черты, вот Василий Васильевич хорошо объяснил, как они передались Зине «в касаниях» через тётку.

— Как хорошо вы устроили им счастье! — прошептал Вольский.

— До конца года хватит, — искушённо сказал Розанов. — Бьётесь об заклад, кто из них сбежит первым?

Меньшевик оторопел:

— В таком случае,’ зачем венчание?

— Вы хотите лишить удовольствия отца Павла? Он в своём уезде всех перевенчал, даже по нескольку раз, и теперь хандрит. Не существует более верного способа вызвать его в столицу. Ох, чую, скоро Павлуша нам понадобится.

Уже собираясь к себе, Вольский спохватился:

— Василий Васильевич, как же так, злодейку мы оставили без наказания.

Розанов похлопал его по руке:

— А вы, Коля, не переживайте. Я сообщил куда надо. Там — разберутся. Хотя, конечно, вопрос, переживёт ли она муки совести из-за отравленной крысы. Видно же, что у ней сердечная мышца и без того издёрганная. Может и лопнуть. Ах-ах, жалость-то какая.

В спутанности мыслей Вольский постучался в дверь собственной комнатки. Усмехнувшись нелепости ситуации, меньшевик сам себе сказал «Entrez», вошёл и сел на койку. Перевёл дух. Глаза бесцельно обшаривали знакомую тесноту пространства.

Распахивал бегемотий зев чемодан, являя как приманку позабытый заместительный билет. Тумбочка увенчивалась блюдечком с остатками пряника-поэзы стихотворца Чьичерина. А под блюдцем, точно козырёк картуза, конверт!

Выпутав взгляд из гипнотического многоколесья штампов, меньшевик вспорол конвертное ребро ножиком для бумаг. Обнажившийся уголок явил слова, выведенные не захромавшим с гимназических лет почерком: «Милый Коля!»

Вольский вынул сложенный листок…