Вадим Деружинский - Чёрная лента

— Хорошая мысль! — Алесь повертел свою папиросу в пальцах, раздавил её в пепельнице и произнёс с сожалением уже другим тоном: — Но мысль эта никуда не годится, пан профессор. Потому что телефон тут наверняка прослушивают все, кому не лень. И этим мы сами выдадим место, где прячем Эльвиру.

Дайнович замер, потом тоже затушил свой окурок в пепельнице:

— Точно! Мы этим могли бы совершить чудовищную ошибку! Мало того…

Он осекся на полуслове, снова задумался и тихо сказал, глядя в глаза Минича:

— Возможно, кое-кто тут и ждет все время, что мы совершим эту ошибку… Потому мы пока и живы…

И тут раздался громкий стук в дверь. Раздалось:

— Откройте, это полиция!

— Я инспектор Глебский, — сказал вошедший.

Мужественное и довольно красивое на вкус женщин бритое лицо служителя закона лет сорока. В этом человеке и без полицейской формы можно было без ошибки узнать личность, для которой важнее всего порядок во всем.

— Садитесь, пан инспектор, — предложил ему свой стул Дайнович.

— Вы по поводу сегодняшнего убийства полицейского?

Последовали ожидаемые вопросы: инспектор уточнял личности, сверяясь со списком постояльцев гостиницы, потом где кто был и что кто видел.

Записав нужное в свой блокнот, Глебский его спрятал, чем как бы объявил «неофициальную часть беседы».

— Вот вы говорите, что никогда раньше не видели этого человека. Но у него форма полиции Вильно. И вы тут единственные приехали из Вильно. Не странное ли совпадение?

— Мы не единственные приехали сюда из Вильно, — возразил Алесь.

— Еще и немцы.

— Немцев оставим в стороне, — отсек Глебский, проведя рукой в воздухе. — Поговорим о вас. Вы из Вильно — и полицейская форма убитого из Вильно.

В разговор вступил профессор:

— Так значит, это не настоящий полицейский!

Инспектор понял, что проговорился.

— Да, нам известно, что это не полицейский. Но пусть это останется между нами, панове.

— А кто же это? — с огромным интересом спросил Алесь. — Вы выяснили?

Глебский поморщился, но решил ответить:

— Да, это не призрак этого замка и даже не инопланетянин. Хотя вы тут все, как я понял из разговоров, ищете что-то нереальное, свихнулись на этом. Привидения и клады. В ваших представлениях бульварной прессы его, наверно, можно считать призраком. Десять лет назад этот человек убил в драке двух офицеров и дезертировал из армии. Все эти годы его искали. Но он исчез, как сквозь землю провалился. А вот почему сейчас он появился «из небытия» тут и в форме виленской полиции — вот что я хочу знать.

— А драка из-за чего? — спросил Минич.

— Из-за какой-то его подружки. Офицеры хотели с нею поразвлечься, а он в порыве ярости свернул обоим шеи.

— Как это типично, — вздохнул профессор. — Но должны вас, пан инспектор полиции, разочаровать. Мы ничего не знали об этом. Вы первый нам рассказали эту кошмарную историю. Так может быть, тут и мотив его убийства? Месть?

Инспектор Глебский потер свой затылок, собираясь с мыслями:

— Я тоже об этом думаю.

Когда он вышел из комнаты, Алесь сказал с облегчением:

— Вот пусть так и думает.

Дайнович снова встал и стал ходить туда и назад.

— А ведь мы обманули полицию. У меня желание догнать инспектора и рассказать обо всем. Но контрразведка…

Журналист потер глаза, почувствовав тяжесть век, и зевнул, прикрыв ладонью рот.

— Устали? — бросил на него взгляд профессор. — Да, прошедшая ночка была с приключениями. А эта обещает быть еще интереснее. Так что, дорогой друг, ступайте к себе в номер и поспите с часок. До ужина еще есть время…

— Воспользуюсь вашим советом, — согласился Алесь. — Ведь ночью снова придется присматривать за этими немцами. Ими теперь руководит сам Отто Клаус…

Сняв ботинки и пиджак, Минич с наслаждением вытянулся на своей постели и, закинув руки за голову, посмотрел в побеленный потолок. Что-то действительно он устал — и от бессонной ночи, и событий дня.

«Где же действительно эта чаша Ягайло?.. — стал думать он. — И куда исчез Радзивилл?.. И что сейчас делает Эльвира Роуз?..»

Сами собой закрылись глаза, исчезли шумы за окном, потом всплыло перед глазами лицо профессора, который смотрел на него поверх золотых очков — с тревогой и укоризной… Всплыли другие лица, а потом померещилось, что снова наступила ночь и он опять один бродит по пустому и темному замку.

Он куда-то шел по бесконечным коридорам с черными бездонными потолками, пытаясь высветить темноту тусклым огоньком своей бензиновой зажигалки, которая, заморгав, затухла, оставив его во мгле. Ему стало невыносимо страшно, но тут он услышал голос, который, казалось, его звал, и в той стороне коридора струился свет…

Это был голос Эльвиры — звучащий странно глухо, словно из небытия. И из мрака появилась она сама, висящая в воздухе и медленно качающая головой из стороны в сторону. Ее обнаженное тело изучало свет, от которого резало глаза, а белые локоны волос плавали, как в невесомости.

Алесь прикрыл глаза от этого невыносимого слепящего сияния — и в этот момент она, захохотав, исчезла. На ее месте появилась черная дверь, сквозь щели которой струился все тот же неземной свет.

«Не делай этого!» — услышал он свой голос, звучавший где-то за спиной, но вопреки ему протянул руку и распахнул дверь.

Его обдало потоками белых лучей, от которых, как от невероятного ветра, перехватило дыхание и остановилось сердце. Мгла вокруг разорвалась и в клочьях улетела, а он, взмахнув руками, полетел тоже — вниз.

Минич вывалился из окна небоскреба и летел лицом вниз на автостраду. Дорога в ста метрах под ним была заполнена машинами, но они все почему-то стояли, и не было видно ни одного человека. Он падал, рассекая жаркий воздух, а когда до земли оставалось два этажа, ужас превозмог сон, и журналист очнулся от своего кошмара.

Проснувшись, Алесь стряхнул с себя остатки наваждения и надолго задумался. Он уже видел этот сон — с него и началась вся эта страшная история. Закурив, он зажал папиросу зубами и достал свой блокнот.

Из блокнота Алеся Минича:

«Первой моей мыслью было, что я снова вижу тот кошмар, с которого и начались все эти убийства. Но, подумав, я понял, что в тот раз — несколько дней назад — я видел только часть этого сна, не весь, а теперь увидел сон уже полностью. Но как такое может быть — это уму непостижимо. И что этот сон значит?»

Больше он ничего так и не написал и просидел, задумавшись, над блокнотом до самого ужина.

— Панове! — сказал с радушием в голосе, поднявшись из-за стола, директор гостиницы Верас. — Хочу вам представить новых гостей нашего уединенного замка, которые присоединились к нашему совместному ужину. Сегодня их у нас трое. Это уважаемый гость из Германии Отто Клаус, известный антиквар. Инспектор полиции Якуб Глебский. И Томаш Томашевский, коммерсант.