Вадим Деружинский - Чёрная лента

Они снова поднялись по лестнице к холлу. Где-то там, в темноте, скрывался тот, кто застрелил американского гангстера. У него пистолет с глушителем, и, возможно, он снова захочет пострелять. Но выбирать не приходилось — находясь в подвале, они оставались в западне, да еще наедине с трупом…

Алесь достал свой револьвер, левой рукой подтянул девушку к своей спине — прикрывая ее от выстрелов собою — и выглянул в холл. Он услышал тихую немецкую речь: Отто Клаус говорил с немкой.

— Здесь пахнет порохом. Тут только что кто-то стрелял. Тоде и Кранц должны быть тут через три минуты.

Немец шарил фонариком по углам холла, трость он держал подмышкой, а в левой его руке журналист рассмотрел парабеллум. И, вроде бы, с глушителем.

— Мы должны все обыскать, — дал команду Клаус, свет его фонарика отражался в его сверкающем монокле. — Мне стало известно, что в замке Эльвира Роуз!

Алесь прижал губы к уху певицы и прошептал:

— Откуда они узнали, что ты здесь?

Та пожала плечами.

— Бежать особо некуда, — продолжил шептать он. — Попробуем вдоль стены незамеченными подняться на второй этаж — это к нам ближе всего. А там что-нибудь придумаем. Иди за мной тихо, как мышь…

Пока немец отдавал приказания Хельге Штраус, две тени скользнули от хода в подвалы к лестнице на второй этаж и, миновав фигуры рыцарей в латах, стали по ней подниматься. Ступенька, ступенька, ступенька…

И тут шедший впереди Алесь самым позорным образом зацепился носком ботинка за очередную ступеньку и упал. От ужаса он даже зажмурился.

— Там кто-то есть! — раздался истеричный голос немки, а Отто Клаус тут же высветил беглецов, поймав их в круг света своего фонарика.

— Это Роуз! И с ней этот гадкий журналистишка!

Уже не скрываясь и не боясь шума, Минич и певица побежали по ступеням наверх. Забегая в помещения второго этажа замка, они услышали слова Клауса:

— Они в западне, там нет выхода. Где же Тоде и Кранц? Быстрее их сюда!

Вбежав в холл второго этажа замка, они остановились, переводя дыхание.

— Какой же ты идиот! — сказала Алесю певица, сжимая кулаки. — Просто идиот!

— Всякое случается… — попытался оправдаться Минич, хотя сам себя проклинал. — Что сделано, то сделано… Потом поговорим…

Он достал из карманов два фонарика, зажег свой и другой отдал Эльвире.

— Времени у нас в обрез — всего несколько минут, пока эта немка не приведет сюда из фольварка своих барбосов. Вопрос один: что дальше нам делать? Мы действительно тут в западне — окна на высоте трехэтажного дома, если попробуем спрыгнуть — переломаем ноги. У меня есть револьвер, но стрелять в немцев я не могу — это международный скандал. Можно выстрелить в воздух и поднять тут всех на уши — но тогда все равно не удастся спрятать тебя. Матерь Божья, зачем же ты сбежала из своего дурдома…

Певица распахнула свои пухлые губки, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу, но Алесь прикрыл их ладонью. Он услышал стук трости Отто Клауса по мраморной лестнице.

— Все, времени вообще нет. Надо где-то прятаться, а там разберемся по ситуации…

Из того места, где они находились, вели три двери — две из них оказались заперты. Через третью дверь беглецы попали в библиотеку — проходное помещение. Алесь стал осматриваться, водя фонариком из стороны в сторону: книжные стеллажи, письменные столы, диваны у стен, чучело лисы… На всякий случай глянул в окно — если спрыгнут с этой высоты, то разобьются…

— Тут еще одна дверь! — воскликнула Эльвира и открыла ее.

Минич поспешил за ней.

Это была биллиардная, где заодно играли и в покер, бридж и прочее. Комната заставлена биллиардными и карточными столами, а в стены встроены несколько шкафов — все, как оказалось, заперты на ключ. За шкафами чернел зев камина, украшенного изразцами со сценами охоты на зубров. За ним висел большой гобелен с изображением всадника в латах на лошади, а ниже его — еще один встроенный в стену шкаф, но уже небольшой, с двумя дверцами высотой в метр.

— Не заперто! — воскликнул журналист. — Это то, что нам надо!

На дне шкафчика была стопка оконных занавесей — видимо, сменных: пока стирали одни, вешали на их место вот эти. Аккуратно положенные одна на другую свернутые портьеры занимали только четверть объема шкафа, так что оставалось — пусть и малое — место для двух человек.

— Ты уверен, что делаешь? — спросила с сомнением певица, посветив фонариком в лицо Алеся.

— Доверься мне. Пока нас будут искать и вскрывать все шкафы и комнаты, то, глядишь, и утро наступит. Мы, как мышки, тут закроемся, а если станут ломиться, то я выстрелю. И поднимем на уши весь замок. Давай забирайся, я за тобой…

— Как знаешь… — она задрала юбку до бедер и, наклонившись, влезла в шкаф, где устроилась на корточках с одной его стороны.

— Ну как? — нагнулся Минич. — Есть там для меня место?

— Милый, в моем гнездышке всегда есть для тебя место, — заверила оттуда Эльвира.

Алесь попытался поместиться рядом с ней, но мешали колени. Пришлось изобретать: колено девушки, потом его, потом снова ее — и снова его.

— Тесновато… — заметил он, ощутив коленкой жар ее бедер под юбкой. Ко всему прочему из-за низкого размера шкафа им пришлось согнуть головы и упереться щеками. — И не очень-то удобно…

— Зато мило, — хихикнула Роуз, пошевелив коленями.

— Наверно. Но в любой другой ситуации.

Журналист спрятал в кобуру револьвер и прикрыл дверцы шкафа — не полностью, чтобы услышать, что происходит снаружи. Судя по звукам, кто-то вошел в библиотеку.

— Скоро они здесь будут, — сказал он. — Попробуем закрыть дверцы…

Алесь осветил их фонариком и с удивлением нашел, что с обратной стороны у них были маленькие деревянные штырьки, помогающие закрываться изнутри. Зачем — непонятно, но очень удачно. Потянув за них, Минич закрыл обе дверцы — они встали на место со щелчком.

В это же время стал слышен приглушенный голос Отто Клауса, который, раскрыв двери в биллиардную, давал команды своим немцам:

— Они где-то в одной из этих комнат! Тоде и Кранц, обыщите все!

Эльвира тоже услышала эти слова. Вздрогнув, она обняла обеими руками Алеся за голову и прижала его к себе. Ее дыхание теперь было на его шее, он чувствовал своей щекой жар ее щеки, а глаза и нос закрыли локоны ее волос — он ощущал аромат ее духов и ее тела. Опять дышал ими и пьянел от них. И снова все происходящее показалось ему странным и нереальным, как сон…

И сам ход времени остановился, как во сне… Сколько они так просидели, он уже и не замечал…

И почти незамеченной мелькнула мысль, что они вдвоем в этом тесном пространстве никак не досидят до утра, а задохнутся в ближайшие минуты… И задохнется он с девушкой, о которой так до сих пор ничего толком не знает…