Вадим Деружинский - Чёрная лента

— Знаешь, я в детстве, как все, любила играть в прятки… — прошептала ему Эльвира, прижавшись губами к его уху. — Но никогда не было так страшно… И у меня онемели ноги… Я их уже не чувствую…

Только сейчас Алесь заметил, что и его ноги от сидения на корточках стали казаться чужими.

— Я попробую подвинуться… — ответил он и приподнялся, уперев правый локоть о стенку шкафа. Там что-то вдруг чуть подалось — и…

…под ними разверзлась земля…

Журналист и певица падали в бездну — не успев ни опомниться, ни даже вскрикнуть. Сработал потайной механизм, и дно шкафа, в котором они прятались от немцев, откинулось вниз, лишив их опоры, а потом автоматически вернулось на место.

Каменный колодец был двадцатиметровой глубины, но они не достигли дна и не разбились, как другие, сюда упавшие. Портьеры под ними, развернувшись от трения о каменные стены, замедлили падение, а спины двух людей, упираясь в стены колодца, вообще его остановили. Падающие застряли в нем, почти достигнув дна, — как неудачливый толстый Санта Клаус в печной трубе на Рождество.

Произошло это чудовищным рывком, и Алесь стукнулся головой с девушкой, отчего потеряли сознание и он, и она.

Минич очнулся от страшной головной боли. Где-то наверху, очень далеко, он чуть слышно разобрал произнесенные на немецком слова Хельги Штраус, которая заглянула в шкаф:

— Здесь их тоже нет…

Тяжелая голова девушки безжизненно лежала на его плече, а сами они висели меж узкими стенами в коконе из занавесей. Где их руки, ноги — он даже и не понял…

Алесь попытался подвинуться, чтобы сделать хоть что-то, — и они снова провалились вниз. Но на этот раз падали только несколько метров, а упали на что-то, смягчившее их падение и захрустевшее, как сломанные кости.

Минич упал первым, а сверху на него свалилась певица. На мгновение журналисту показалось, что он сломал позвоночник — от падения ушибло легкие и перебило дыхание, да еще этот хруст… Но через пару минут Алесь смог нормально дышать, ощупал себя в темноте и, достав фонарик, стал искать девушку. Она сидела рядом с ним — пришедшая в себя и с выпученными глазами, с белым, как мел, лицом.

— Что это было? — прошептала Роуз.

Ее глаза снова начали было закатываться, и Алесь подхватил ее голову и похлопал по щекам.

— Все нормально, — уверил он её, хотя сам так не думал. На всякий случай осторожно ощупал тело девушки. — Мы еще живы, моя милая. Руки и ноги у тебя целы.

— Мне показалось, что мы упали в бездну… — простонала она.

— Очень точно сказано… И нам крупно повезло, что мы остались живы.

Журналист, превозмогая боль в ушибленной спине, с трудом поднялся на ноги и попытался осмотреться, разгоняя мрак лучом фонарика. Справа и слева на уровне его головы располагались две железные балки — расстояние между ними было около полутора метров. На них, словно игрушки на новогодней елке, висели в ряд ржавые металлические пружины, и там же обрывки полос плотной ткани. Эти куски полотнища порядком истлели от времени и были изодраны — похоже, их глодали крысы, которые, судя по шуршанию в темноте, наводняли подземелье.

— Что это такое? — удивилась певица.

— Напоминает какое-то приспособление типа батута… — предположил Алесь.

Он посветил в черный проем над головой, потом снова на странное устройство. Потрогал одну из пружин пальцами — она рассыпалась в ржавую труху…

— Глазам поверить не могу… — изумился Минич. — Эта конструкция должна была ловить того, кто падал сверху через потайное место. Забираешься в тот шкафчик, где мы с тобой прятались… Закрываешь дверцы… Надавливаешь на какую-то панель в стене — и падаешь вниз. А дно шкафа снова становится на место пружиной и фиксируется. Ну а ты пролетаешь в это подземелье — и тут тебя ждет что-то вроде батута. Сетка из полос ткани на пружинах. Пару раз на ней подпрыгнул — и вот мягкая посадка… Чертовски хитро задумано! И никаких потайных дверей и потайных лестниц!

— Да уж! Очень мило… — с сомнением хмыкнула Эльвира. — Только вот сетка эта вся сгнила. Если бы не портьеры, то мы бы разбились в лепешку!

— Спорить не стану… — Алесь задумчиво осмотрел обрывки полос ткани. — Но не сгнила, а, скорее, ее попортили крысы… Судя по всему, Радзивилл упал со второго этажа замка на эту сетку раненным, истекал кровью. Возможно, лежал какое-то время на этом батуте, собираясь с силами… Полоски ткани этой сетки пропитались его кровью — вот крысы и поработали потом своими зубами… Спасательная конструкция была испорчена. По-моему, логично…

— Крысы??! — воскликнула с ужасом девушка. — Только не говори мне, что тут водятся крысы!

— Я полагаю, их тут полно, — заверил ее Минич и посветил вглубь подземелья.

Там, на границе света и тьмы, как казалось, в полумраке отражался блеск множества глаз, и шевелились комки сотен мелких теней. Или это только игра воображения?

— Крысы! — завизжала певица, поползла к стоящему Алесю и схватилась за его колени. — Я с детства боюсь кры…

Она осеклась на полуслове и замерла. Замолчал и журналист, у которого тоже похолодела от страха спина. Каждый шаг по куче рваных занавесей под ними, столь счастливо смягчивших их падение, вызывал весьма странный и подозрительный хруст. И сейчас это стало особенно отчетливо слышно — будто под коленками певицы ломаются чьи-то хрупкие косточки…

— О, Боже… — прошептала она загробным голосом. — Неужели…

Алесь, не менее потрясенный открытием, поднял ее на руки и осторожно опустил на пол в полутора метрах от места их падения. Потом, вытерев пот с похолодевшего лица, аккуратно сгреб в охапку кучу портьер и убрал этот ворох порванной материи в сторону. И, набравшись храбрости, посветил фонариком на то, что хрустело под их ногами…

— Матерь Божья! — вырвалось уже у него и Эльвиры одновременно.

Все пространство под каменным проемом, в который они упали, было заполнено человеческими костями. Вот что хрустело под ними — ребра и пальцы. Обглоданные крысами кости лежали горой высотой по колено: грудные клетки, руки и ноги. И черепа. Минич насчитал их около десятка — большинство детских. А как последний штрих к этой фантасмагории — чуть в стороне и поверх останков лежал совсем новый пылесос «Regina» 1928 года выпуска, как значилось на его боку. Падая, он раздробил несколько черепов…

— Какой ужас… — раздался дрожащий голос девушки. — Алесь, они все тоже упали…

Журналист хотел было ответить, но мешал комок в горле. Вместо ответа он стал кашлять.

При свете фонарика он рассмотрел в груде черных костей детские туфли, какие-то деревянные игрушки, бусы, ржавый револьвер, серебряный портсигар. Все остальное было бесформенной темной массой.