Дарья Плещеева - Наблюдательный отряд [litres]

– Используют осведомительниц сыскной полиции. Там попадаются очень милые особы, многие служат не столько ради денег, сколько из интереса – если есть склонность к авантюрам. Я знаю одну подходящую! – вспомнил Хорь. – Представь, актриса провинциального театра…

– Представил, – буркнул Лабрюйер.

– Лет ей тридцать, не замужем – вот как-то ухитрилась не выйти замуж. На главные роли в водевилях не претендует – для ролей хорошеньких девиц уже стара, а для комических старух молода. Она проходила свидетельницей по какому-то делу и обратила на себя внимание самого господина Кошко, когда он служил в столице. Сперва ей давали небольшие поручения, потом… ну, ты сам понимаешь… Она вместе со мной училась фотографии. Вот надо бы ее сюда заполучить!

– Ты сильно ею увлекся?

– Да не так чтобы сильно. Ну, кое-что между нами было, если тебе так уж любопытно. Начальство знало! – Хорь начинал злиться. – Да, когда я о ней подумал, у меня и это было на уме! Да, я хочу, чтобы она приехала! Хотя бы ненадолго!

– Ну так делай запрос, – сказал несколько удивленный Лабрюйер.

Хорь влюбился в Вилли – это всем в отряде было понятно. Нельзя в двадцать два года ходить невлюбленным – такое не к добру. А вот сейчас ему вдруг загорелось вызвать в Ригу давнюю подругу – решил таким образом вытеснить из сердца Вилли, что ли? Спорить с Хорем Лабрюйер не стал – может, и впрямь другого способа нет. А женщина в отряде нужна – раз уж у противника столько дам. Две пожилые, одна – средних лет, да еще одна молоденькая, и непонятно, какую роль играет Минни…

Хорь действительно написал, а потом продиктовал стенографисту свой запрос: для оперативной работы с разрабатываемыми объектами необходим агент женского пола. Он перечислил качества: возраст не более тридцати двух, чтобы могла найти общий язык с молодыми девушками, приятная внешность, интеллигентность, хотя бы поверхностное знание музыки.

– Завтра идем изучать Кайзервальд, – сказал Хорь. – Возможно, ты изваляешься в снегу. Так что надевай штаны попрочнее, чтобы не сразу отсырели.

– А обувь?

– Сапоги. Ременные крепления я тебе сам подгоню. Лыжи уже у Росомахи.

Скуя отвезет нас к Зоологическому саду, а заберет два часа спустя у джутовой мануфактуры. Как раз успеем прогуляться мимо всех вилл и этих маленьких усадебок.

– И мимо причалов Императорского яхтклуба.

– Думаешь, там, на причалах, сидит твой маньяк?

– Я хочу посмотреть на тех, кто их охраняет, и сфотографировать.

– Да, «Атом» мы с собой возьмем, и я даже вот что решил – мы купим второй «Атом». Бинокль тоже может пригодиться. И револьверы!

– А не хочешь ли приобрести для отряда браунинги?

– Нам нужно оружие, которое не дает осечек.

Зимний Кайзервальд был удивительно хорош, и невысокие елочки в белоснежном уборе сразу навели Лабрюйера на мысль о фонах.

– Вот этот пейзаж надо бы снять и отдать нашему мазиле, пусть увеличит, – сказал он.

– Так удобно? Привстань на носки, – ответил Хорь; стоя на корточках, он затягивал ременное крепление на правом сапоге Лабрюйера.

– По-моему, удобно.

– Вот, гляди, хорошая лыжня. Иди спокойно, спешить нам некуда… гляди!..

Лабрюйер увидел девушку-лыжницу, съезжающую с невысокой горки. Девушка была в очень толстом свитере с высоким воротником и теплой юбке, а под юбкой – заправленные в ботинки шаровары.

– Красавица, – согласился он.

– Ага. Здесь, я смотрю, многие катаются. Вон, видишь, там еще лыжня. Ну, с Богом!

Хорь заскользил вперед – шел не слишком размашисто, чтобы дать Лабрюйеру возможность освоиться с неуклюжей деревянной обувкой. А Лабрюйер, поняв, что на прямой лыжне грохнуться затруднительно, наслаждался морозным воздухом, имевшим тут, в Кайзервальде, какой-то особенно хмельной вкус. Скорость также радовала – неутомительно, однако быстро Лабрюйер катил по лыжне и, освоившись, стал таращиться по сторонам.

Скоро они вышли к неровным кварталам вилл и коттеджей. Хорь остановился и достал из-за пазухи карту.

– Вот тут пойдем прямиком через лес и выйдем к яхтклубу, – сказал он, обернувшись. – Полюбуемся на твоих матросиков.

Яхтклуб выглядел так, словно туда по меньшей мере две недели не ступала нога человека. Не то что запорошенная снегом лыжня или ямы, оставшиеся от сапог или валенок, – вообще никакие следы не вели к длинному молу и двум причалам, к деревянным зданиям, одноэтажному и двухэтажному.

– Ничего себе сторожа… – проворчал Лабрюйер. – Хорь, мне эти домишки не нравятся. Там можно спрятать покойника до весны, а потом спустить его в озеро.

– А что, у нас есть пропавшие покойники?

– Леман и Собаньский – по крайней мере эти.

– Идиотом нужно быть, чтобы тащить труп Лемана через весь город. Да и тело Собаньского нужно искать где-то у Александровских ворот. Или на пустырях за «Унионом».

– Да, идиотом. Но если человека убили совсем рядом… или даже двоих…

– Кому и зачем понадобилось бы убивать Франка и Герца? – сразу сообразил Хорь.

– Тому, кто сообразил, что я уже подобрался совсем близко к маньяку.

– Розенцвайг?

– Слушай, Хорь, ты лучше меня знаешь, что такое зимний лес. У Розенцвайга есть мотоцикл. Легко ли на мотоцикле ездить по снегу?

– Он мог приехать по озеру, прямо по льду… – Хорь задумался. – Там открытое пространство, подует ветер – и унесет снег, останется только лед… А вот в лесу, сам видишь, порядочные сугробы…

– Вижу. Кто мог предупредить Розенцвайга?

– Слушай, Леопард, а так ли прост Феррони? Он после той стычки околачивался иногда на Александровской и Гертрудинской, это я точно знаю…

– Ламберт!

– Но Ламберт понятия не имел, что ты гоняешься за маньяком.

– Нужно сесть и вспомнить всех, кто мог бы, следя за мной, об этом догадаться.

– Леопард, ты что-то разволновался. Вот что – и это я как командир говорю! – нужно поискать Франк и Герца. Может, все не так уж скверно, а они – просто два старых бездельника? По случаю снегопада заперлись в поблизости в чьем-то доме, пьют шнапс и закусывают кровяной колбасой?

– Это не просто два старых бездельника. Судя по всему, они выкрали для Розенцвайга ту девочку из Выборга. Но ты прав – нужно убедиться.

– Возвращаемся и ищем хоть какого-то прохожего.

Но они нашли не прохожего, а синий «Руссо-Балт».

Автомобиль стоял у забора дачи, у самых ворот.

– Кто-то приехал ненадолго и скоро уедет, – предположил Лабрюйер. – Ты уверен, что это та самая модель – как там ее?

– «С-24». Думаю, да. На этом автомобиле увезли Вильгельмину, – сухо ответил Хорь. – Ну что, садимся в засаду?

– Роем медвежью берлогу? Хорь, тебе не приходилось зимой в засаде сидеть, а мне приходилось. Мы себе все отморозим до звона. Мы не так одеты, чтобы сидеть в снегу.