Кэролайн Данфорд - Смерть в приюте

— Я собираюсь позвонить, чтобы принесли кофе. — Я была в ярости, но сдерживалась, не желая дать мистеру Бертраму бой, которого он так явно искал. — Мне есть, что вам сказать, и было бы лучше, если бы вы были трезвым.

— Не могу дождаться, чтобы услышать. — сказал Бертрам, откидываясь на спинку стула. — Ваши рассказы достойны романа.

— О, прекратите, — я начинала злиться. — Они не так плохи.

— Собираетесь ли вы призвать Рори МакЛеода на помощь?

Я колебалась. Я очень хотела, чтобы Рори помог мне объяснить ситуацию, но боялась, что его присутствие разожжет огонь еще больше. — Нет, — я сказала. — Я думаю, что мы должны сначала уладить вопросы между нами.

— Так что же происходит в этот раз, Эфимия?

— Я подожду, пока вы выпьете свой кофе, — холодно отрезала я.

И я так и сделала. Хотя он и насмехался и произносил в мой адрес слова и комментарии, которые я не хочу вспоминать. Мой отец никогда не злоупотреблял алкоголем, но беседовал со мной о пороках употребления слишком большого количества вина. Он говорил, что это приводит несчастного человека к конфликту с самим собой и направляет его злобу наружу, нацеленную разрушить невинных. Я цеплялась за это воспоминание, а не прислушивалась к потоку мерзостей, произнесенных мистером Бертрамом. Я видела в его страданиях мужчину, сильно горевавшего о женщине, которая умерла, находясь на его попечении. Ему было вдвойне хуже, чем мне.

Я ждала, пока он не закончит свою третью чашку. К этому времени он начал хмуриться. Я надеялась, что это признак того, что он осознал, как плохо себя вел.

— Сожалею, что взяла автомобиль. Мне нужно было посетить приют в деревне. Мистер Эдвард прислал мне адрес, хотя он не сказал или, возможно, точно не знал, почему. Он только сказал мне, что ваш отец делал пожертвования этому приюту вплоть до своей смерти.

— Я подозревал, что вы проигнорировали мой приказ об Эдварде, — угрюмо сказал Бертрам. — Но зачем моему отцу такое делать?

— Это детский приют, и работающая там женщина сказала нам, что заботилась о племяннице вашего отца, Софи, до ее перевода в лондонское заведение.

— Какая племянница? Все мои кузены — мужчины.

— Приют, в который ее перевели, был целью расследования мисс Уилтон.

— Что вы сказали?

— Я надеюсь, что полиция вернула записную книжку Беатрис вам или ее семье.

— Мне ничего не дали. — Бертрам вытер лицо носовым платком. — Я фантазирую или вы предполагаете, что эта Софи может быть ребенком моего отца? И что он поместил ее в учреждение, чтобы скрыть правду?

Я покачала головой. — Она была тем, что называют «шестимесячным ребенком». Простой и ласковой, но неспособной жить в реальном мире.

— Но ее мать?

— Миссис Уилсон до недавнего времени считала, что девочка умерла при рождении.

— Боже! Неужели мой отец мог быть таким злодеем!

— Может быть, — мягко сказала я, — он ошибочно полагал, что был добр, позволяя ей поверить, что ребенка больше нет.

— Вы уверены, Эфемия, что это правда?

Я отметила, что несмотря на все разногласия между нами, он не считал, что я могу лгать или пытаться шантажировать его. — Все аккуратно встает на свои места, — продолжала я. — Думаю, что Беатрис заподозрила существование Софи и толкнула стакан, чтобы увидеть реакцию миссис Уилсон. Конечно, я не могу знать наверняка, но надеюсь, что ее записи подтвердят это.

— Но как она узнала?

— Не имею представления, но миссис Уилсон — это ее мы посетили вчера — признает, что был ребенок. Она говорит, что у нее есть несколько семейных бумаг, способных раскрыть ряд загадок, к которым мы прикоснулись. Она передаст их нам, если мы раскроем тайну того, что случилось с Софи.

— Но вам уже известно, что с ней случилось, — не понял Бертрам.

— Мне очень жаль говорить вам, — тихо сказала я, — но ваша сводная сестра недавно умерла.

— Как?

Я беспомощно покачала головой.

— О, нет, — воскликнул Бертрам. — Вы не собираетесь сказать мне, что нападение миссис Уилсон, смерть мисс Уилтон и смерть Софи связаны между собой? Вы не скажете мне, что подозреваете…?

— Убийство, — произнесла я. — Да, я боюсь, что так и есть.

Именно в этот момент Бертрам согласился вызвать Рори, и мы снова и снова перебирали все детали. Я не могу сказать, что мы продвинулись в этом вопросе, за исключением того, что заставили г-на Бертрама наконец признать: есть серьезные основания для беспокойства и необходимо провести расследование.

— Я не оправдываю ваши поступки, — сказал он, — но я признаю, что вы оба действовали в интересах семьи. — Он сосредоточил свое внимание на Рори. — Мы с Эфимией подозревали моего старшего брата в более чем одном гнусном поступке, но я не могу представить, чтобы он убивал или устраивал убийство своей сводной сестры.

— Разве это невероятнее, чем убийство собственного отца? — спросила я.

— Доказательств не было, — защищался Бертрам.

Я понимала. Когда-то, в пылу горя и страсти к справедливости, он был уверен в вине своего брата. С течением времени пыл утих, и он, как и большинство мужчин, стремился найти легкое решение.

— Вы слышали, как он спорил с миссис Уилсон в тот вечер, когда на нее было совершено нападение, — сказал Бертрам. — Возможно ли, что он не знал? Что откровение, которое Беатрис развязала, застало его врасплох? Мой отец умер внезапно. Возможно, он намеревался рассказать нам, или по крайней мере Ричарду, о Софи, но не успел.

— Вы думаете, миссис Уилсон ошибалась, считая, что он знал? — спросил Рори. — Миссис Уилсон говорила то же самое.

Бертрам нетерпеливо кивнул.

— При всем уважении, сэр, вам не кажется, что это подтолкнуло бы его к действиям?

— Но это не имеет смысла, — возразила я. — Она не будет иметь права на что-либо по завещанию, не так ли?

Бертрам покачал головой. — Не будь она умственно отсталой, возможно, но нет, вообще ничего. Единственное требование к семье было бы моральным. Конечно, Ричард, избегая нежелательной для члена парламента огласки, должен был бы заплатить ей или миссис Уилсон, Но он достаточно богат, чтобы это не имело значения.

— Беатрис хотела написать историю об этом, — напомнила я. — И она убедила вас помочь ей.

Бертрам опустил голову на руки. — Я знаю. Я знаю. Я завел ее в опасность. Моя жалкая, жалкая семья.

Рори кашлянул. — Возможно, мы все должны разойтись сейчас, сэр. Это был долгий день, и нам есть над чем подумать.

— Да, — одобрила я. — Думаю, это было бы разумно. Если бы вы могли попросить на время записную книжку Беатрис у полиции или ее семьи — у кого бы она ни была — это может прояснить ситуацию.

— Мне нужно подумать. Надеюсь, что после всего этого у меня будет повод поблагодарить вас обоих. Я согласен с тем, что вас заботили интересы справедливости.