Снорри Кристьянссон - Род

Ночная прохлада освежала и придавала сил, с реки дул легкий ветерок. Хельга почти ощущала на языке вкус холодной, свежей воды, представляла, как она струится по гладким камням. Были и другие запахи – ниточки теплого животного мускуса тянулись через двор от столба, о который потерлась лошадь, и из угла, помеченного псом.

И еще Хельга чуяла слабый запах крови. Ее сердце подпрыгнуло – «Только не еще один, пожалуйста, нет», – но потом она вспомнила расплакавшийся в свете факела столб с лицом Одина, чьи резные черты в сгущающихся сумерках напоминали костлявого призрака.

– Ты чего на улице?

Голос Яки напугал ее, но в нем было столько тепла, что Хельга сразу же успокоилась.

– Привет, старик. – По своему голосу она поняла, насколько напряжена, и попыталась выровнять дыхание.

– Хорошая ночка. – Должно быть, он тоже это услышал. Голос Яки звучал умиротворяюще, словно он говорил с пугливым животным. – Как они там?

– Я не знаю – и не уверена, что мне есть до этого дело. – Легкость, с которой правда вышла наружу, поразила Хельгу, но она не врала. Внезапно она перестала беспокоиться. «Какая разница, если кто-то нас поубивает? Все когда-нибудь умрут». Мысль одновременно будоражила, утомляла и печалила. – Они там пьют, и только что решили утром перерезать мальчишке горло.

Яки подошел ближе, и Хельга внимательно посмотрела на него. «Когда это наши родители так постарели? Только в прошлом году ты был невероятно высоким». Она видела, что когда-то помощник Уннтора был так же статен, как его сын, но возраст подточил его, как вода точит камень. Он словно просел внутрь себя – потратил всю свою жизнь, но на что? На рубку дров и починку плугов.

– Боги ответили.

– Конечно, ответили. – Хельга едва не сплюнула. – И дали как раз тот ответ, которого все хотели: мы убьем слабейшего среди нас – единственного, кто не может за себя постоять, – горячие слезы потекли из ее глаз, – а тем временем настоящий убийца Бьёрна и Карла уйдет. Он спокойно уйдет, и все останется по-прежнему.

– Я знаю, – утешительно прошептал Яки. – Я знаю. Чудные они, люди с Речного. – Он посмотрел по сторонам. – Пойдем со мной. У нас есть еще время – давай посидим и посмотрим на воду. Иногда это помогает.

Хельга почувствовала мягкое, теплое прикосновение к локтю, и его тяжелая дубленая рука подтолкнула ее вперед. Она поборола желание вытереть слезы. Может быть, он не заметил. Почему-то в этот момент важнее всего для нее было, чтобы старик Яки не посчитал ее мягкотелой.

– Люблю эту реку, – сказал Яки.

– Почему? Это просто река.

– Может быть. Но если прислушаться к ней… – он умолк, и они сосредоточились на журчании воды. – Слышала? Это смех. Вода смеется над нами, протекая мимо. – Он подвел ее к насиженному месту на берегу и устроился рядом. – Когда я был моложе, это меня злило. Я рычал: «Как ты смеешь надо мной потешаться!» – и сжимал орудие, которым работал, сильно сжимал, так, что череп мог раздавить, и трудился еще яростнее. А потом…

Старик помолчал.

«Я слышу, как он улыбается».

– А потом что?

– Поутру я просыпался, у меня все болело, а вода все так же надо мной смеялась. – У их ног раздался плеск: река соглашалась. – И я думал, что, может быть, я не так важен, как мне кажется. А если я не так важен, то, может быть, и все остальные тоже.

– Так ты говоришь, что жизнь Вёлунда не важна? Совсем? – Ярость сдавила Хельге горло.

– Нет-нет-нет, я вовсе не об этом, – ответил старик с теплотой в голосе. – Я говорю, что иногда приходится идти дальше, несмотря ни на что. Всегда найдется что-то, что нужно сделать. – Со стороны дома донесся приглушенный выкрик, а следом – волна хохота. – Но я расскажу тебе историю. Ты когда сюда пришла? Пять зим назад?

– Одиннадцать, – тихо сказала Хельга.

– Одиннадцать! Давненько, клянусь яйцами Локи, – пробормотал Яки. – Что ж. Значит, это было лет пятнадцать назад.

Йорунн росла похожей на мать, так мне старики говорили. Они ее называли «кусочком лета». Она и тогда была быстроногой – приходилось, потому что каждый мальчишка из этой долины и трех соседних находил повод заявиться сюда за какой-нибудь ерундой – деревом для телеги, сеном для лошадей, едой для дома. Уннтор говорил мне, что помнил только половину долгов, что ему вернули тем летом. Уже тогда все были высокого мнения об Уннторе с Речного хутора, и любая семья была бы рада женить одного из своих на его дочери.

Как Хельга ни пыталась, она не могла представить нынешних гостей в своем возрасте, а уж тем более родителей без седых волос.

– Так вот, парня звали Дрейри. Он был лошадником из Дубовой горки в Скидале и красавцем к тому же: высокий, худой и лицом удался. Они встретились на ярмарке, и Йорунн быстро решила, что хочет его, а он, поскольку у него были и глаза, и мозги, захотел ее.

Только боги не улыбнулись их союзу. Йорунн спросила совета у матери; та спросила Уннтора, а Уннтор… ну, он сказал «нет».

– Почему? – ее чуть не трясло от жажды услышать продолжение.

Яки улыбнулся, видя ее нетерпение:

– Потому что за парнем не было ни земли, ни семьи, ни свершений. Было ясно, что он не может предложить Йорунн ничего лучше, чем судьбу жены хускарла, да и то если повезет, вот Уннтор и решил, что этому не бывать.

О, были и слезы, и крики, и топоры летали, но старик стоял на своем: сказал, что правила устанавливает он , и нечего торговаться.

И Йорунн решила взять дело в свои руки.

Мальчишка явился сюда под покровом темноты с двумя лошадьми, и они сбежали посреди ночи. Уннтор, конечно, был в ярости, но еще больше гневалась Хильдигуннюр – клянусь, я думал, что она нас поубивает. Она говорила немного: она неразговорчива, когда так злится, но я старался держаться подальше.

– А потом что?

– Йорунн вернулась через два дня с таким видом, словно побывала в драке, – если подумать, так, наверное, и было. Она не хотела говорить о Дрейри – и все остальные тоже.

Хельга нахмурилась:

– Почему нет?

– Его не нашли, – сказал Яки. – Ни тогда, ни потом. А ведь твои родители многих знают в этих местах. Они бы точно узнали, что где-то проезжал человек, чуть не укравший их дочь.

– Это верно, – сказала Хельга.

«Это и наоборот сработает: все их друзья в округе услышат, как мудро они разрешили маленькую проблему с убийцей».

– Но в то время я приглядывал за лошадьми и знаю, что кто-то поехал следом за ней.

Неожиданно Хельга ощутила, как по коже пробежал холод, и нарастающий жар на шее, там, где висели рунические камни. В голове мелькали осколки образов: всадник в лунном свете, охотник, тихо выслеживающий жертву, крики, лицо прекрасного юноши, сначала испуганное, потом разбитое. Она ощутила тяжесть тела, которое волочил через лес невидимый убийца. Она увидела, как приблизилась земля, когда охотник наклонился и коснулся отпечатка лапы.