Снорри Кристьянссон - Род

«Я должна покинуть Речной».

Мысль потрясла ее настолько, что улыбка едва не сползла с ее лица, и она добавила лишь жалкое: «Да».

«Нет.

Никогда.

Как долго я знала?»

Все еще улыбаясь, она отошла от Сигмара и здоровяка-хуторянина, которые не обратили на нее никакого внимания. «Хорошо, наверное, жить в мире, где кружки наполняются сами собой».

Но ни о чем таком она больше думать не могла, в голове засела новая мысль и бесновалась там, как медведь в клетке.

«Я должна покинуть Речной».

Она наконец поняла. Это место было проклято. Все, кто рос в этом уголке мира, были обречены на жизнь, полную насилия. Это не внешний мир испортил их – они были испорчены с самого начала. Ей нужно было уйти и увидеть другие места, сбежать из тени этого дома.

Желание бросить все прямо сейчас манило ее, как медово-солнечный сон.

«Если я уйду сейчас, то никогда его не забуду. Я не позволю им убить невинного мальчика».

Память о глазах Вёлунда остудила ее голову, как ледяная вода. В Речном хуторе что-то прогнило, но что?

И кто?

Запах меда, дыхания и пота душил Хельгу. «Прочь. Сейчас же». Она поймала взгляд матери и указала сначала на бочку для воды, потом на ковш для меда, потом на дверь. В ответ Хильдигуннюр пожала плечами. Дверь манила, и Хельга выскользнула быстро, как только могла, едва не припустив бегом. Воздух снаружи был как холодная вода в жаркий день. Она пила его, чувствуя, как с каждым глотком проясняются мысли.

«Кто это сделал?»

Вопрос не отпускал ее, кусал за пятки, жужжал в голове. Она снова подошла к реке и начала составлять в голове список.

– Нет, – резко сказала она. – Это не годится. Никаких списков.

Вместо этого она попыталась вспомнить . Карл, лежащий на своей кровати, серовато-синий на вид, холодный на ощупь. Раны, ставшие смертельными, – две тонкие линии по обе стороны паха. Бьёрн, мертвый, лежащий наполовину на спине, наполовину на боку. Зарезан сзади мощным ударом. Рана, от которой он умер, была…

Хельга зажмурилась и попыталась вспомнить. «Ну же!» Она представила рубаху Бьёрна, его бугрящиеся мышцы, липкое пятно на спине, там, где вошел нож, – между лопаток, скорее всего дойдя до сердца с первого раза. Убийца был или умел, или везуч, и ударил с огромной силой или яростью.

Но почему она не помнила рану?

Она восстановила в голове картинку: вот Хильдигуннюр смотрит на тело, потом входит в коровник, а потом они находят нож.

«Мы не видели рану».

Непонятно почему, но это ее ужасно раздражало. Но прежде чем она подумала, что может с этим сделать, ноги приняли решение за нее.

Сарай, в который положили тело Бьёрна до восхода солнца, стоял в углу двора, похожий на приземистый булыжник, оброненный великаном. Это было убогое последнее пристанище, но после ответа богов оно оказалось единственным подходящим местом. Уннтор не хотел, чтобы на похоронах были чужие. Мужчины долго говорили об этом, обсуждали достоинства разных построек – и не решили бы ничего и за полдня, если бы Хильдигуннюр не прокралась в поле зрения Уннтора, не поймала его взгляд и не указала на старый сарай. Эйнар и Яки с легкостью освободили место, чтобы положить Бьёрна, но шестерым мужчинам оказалось куда труднее поднять его и отнести на место упокоения.

Хельга положила руку на задвижку.

– Кто там?

На мгновение ее сердце остановилось, и холодный страх сжал горло. «Возьми себя в руки!» Узнав голос, она молча прокляла доброту своей матери. Из сострадания Хильдигуннюр попросила их расчистить место, чтобы Тири могла посидеть рядом с мертвым мужем.

– Кто там? – Нарастающие нотки страха.

– Это я, – сказала двери Хельга, мягко, насколько могла. – Хельга.

Молчание. Потом:

– О.

Дверь открылась, и в темноте мелькнула капля неяркого света. Тири зажгла внутри свечу.

– Проходи.

«Спокойно». Вместе со светом появился и слабый запах. Поначалу его сложно было уловить, но он был. «Спокойно!» Бойня… Старая кровь… Смерть.

«ГОВОРИ, ДУРИЩА!»

– Спасибо, – сказала Хельга все так же негромко. Казалось, что здоровяк просто уснул на носилках, и она вдруг испугалась, что разбудит его и он снова начнет шуметь. «Не дури», – проворчал голос в голове. Она втиснулась в узкое пространство, подыскивая слова и взвешивая варианты. Тири протянула руку мимо ее бедра и захлопнула дверь. К ощущениям добавилось тепло ее тела – не неприятное, но слишком близкое.

«Все здесь слишком близко».

Сарай и так-то был небольшим, а тело Бьёрна вытянулось во всю его длину. По другую сторону от него были кое-как свалены строительные материалы, окружавшие сломанную телегу и гору мешков, каждый размером с ребенка. «Шерсть?» Понять было трудно – да и не нужно, сказала она себе.

Квадрат, который Яки с Эйнаром расчистили для Тири, был не больше половины кровати, но ей дали скамейку для ног, чтобы сидеть, и она нашла место на досках, куда поставить свечу.

«Это логово: логово мертвого зверя. Берлога, куда заполз умирать медведь….

Быстро. Скажи что-нибудь».

– Ну, – начала она, проклиная себя за слабость голоса – что бы сделала Хильдигуннюр? «Разговори ее». – Как… ты?

Свет был тусклый, но не настолько, чтобы скрыть вспышку презрения на лице Тири. Хельга заметила, как она поборола его, обуздала и сменила добротой.

– Я… выживаю.

– Иногда это все, что нам остается, – она попыталась закончить фразу паузой, как делала ее мать, – оставить дверь открытой, чтобы Тири начала говорить, но ничего не вышло. «Придется постараться». – Ты говорила с Йорунн?

– Нет.

Ответ прозвучал резко. Если Хельга пыталась приоткрыть дверь, то это была попытка снова ее захлопнуть. Она почувствовала внезапный прилив восхитительной, воинственной гордыни.

«Ты что, не знаешь, кто я?

Не знаешь, откуда я?

Я с Речного хутора, женщина.

Ты от меня так просто не отделаешься».

– Тяжело ей, наверное, было найти брата в таком виде, – вынужденно сказала Тири, но ответа не последовало. «Время забросить сеть». – Они рады были увидеться. Он любил Йорунн.

Голос у нее был хриплый.

Хельга коснулась руки Тири. Она ощутила дрожь, но жена Бьёрна не отодвинулась.

– Он, кажется, многих любил.

– Ха. Многих, да.

– Но не Карла.

– О, я не знаю, – сказала Тири. – Думаю, он любил его больше, чем показывал. Карл был ублюдком, но с ним всегда все было понятно. Они через многое прошли вместе, и я думаю, что Бьёрн бы… – она осеклась, сглотнула и закончила: – Я думаю, что Бьёрн бы дрался за брата, что бы ни случилось.

– Конечно. – «Конечно, нет». – Та еще парочка, наверное, была в молодости.

– Та еще, да, – сказала Тири голосом, потеплевшим от воспоминаний.

Хельга посмотрела вниз, отчасти чтобы скрыть улыбку. «Пожалуй в сеть, рыбешка».