Олег Мушинский - Кронштадтский детектив

— Нашел чего?

— Нет! А ты?

— Нет пока!

Три всплеска прозвучали как один. Мы разом развернулись. Красавиц не было. Лавка теперь стояла у самой стены. Перед ней в полу был открыт квадратный люк, и крышка опиралась на лавку. Мы с Зайцевым в один прыжок оказались около него. Внизу был колодец. По воде еще расходились круги, но самих русалок уже не было видно.

— Нашел чего-то! — донеслось с улицы. — Михайло, кликни сыщиков!

— Туда! — первым опомнился я. — Вы двое, стеречь и смотреть.

— Так точно! — гаркнули агенты.

Мы уже были за дверью.

— Где нашли?! — с порога закричал Зайцев.

— Тут оно, ваш бродь, — донеслось в ответ из камышей. — Дыра железная, и вода в ней пузыриться.

— Докладывай как положено! — рявкнули на глазастого солдата, но нам и такой доклад сгодился.

В нужном направлении вела едва приметная тропинка. Мы пробежали по ней, свернули на деревянные мостки — две доски, аккуратно прикрытые травой — и как раз успели увидеть, как из-под огромной коряги одна за другой появляются наши красавицы. Они так торопились сбежать, что не потрудились одеться.

Вход в нору, откуда они вынырнули, был обит металлом. С мостков он был практически не виден. Солдат разглядел его с самого края.

— А ну, стоять! — строгим тоном велел Зайцев.

Русалки разом обернулись на звук, увидели нас и дружно взвизгнули. Солдата звуковой волной снесло в воду. Он, правда, потом говорил, будто бы от неожиданности оступился. Впрочем, там вообще неожиданностей хватало. Когда он упал в воду, я вместо всплеска услышал отчетливый удар по металлу.

Вынырнув и отплёвываясь, солдат потирал ушибленный затылок и на чем свет стоит чехвостил всю нечистую силу, какая только есть в природе. Досталось и лешим, и русалкам, и даже домовым. Наши русалки, прикрываясь руками, медленно выпрямились.

— Ну что, красавицы, будем считать это наглядной демонстрацией того, как вы тайно выбирались из дома, — предложил я. — А вы взамен всё это объясните. Договорились?

— Куда деваться-то? — вздохнула старшая.

Сквозь камыши с треском ломились солдаты.

— Эй, там! — крикнул Зайцев. — Отбой тревоги! Я сказал, хорош скакать! Все улики затопчите. Пусть кто-нибудь один принесет сюда три шинели, остальным искать дальше. Эй, герой, — он повернулся к тому, кто только что искупался. — Тащи всё, что там — сюда.

Тот, не переставая ругаться, но уже себе под нос, навалился на что-то под водой и сконфуженно доложил:

— Простите, ваш бродь, один не сдюжу. Шибко большое.

— Оно на якоре, — тихо фыркнула блондинка.

Я старался по возможности не касаться взглядом девушек — только приглядывал, чтобы опять не сбежали, но насмешку в их глазах заметил.

— Не напрягайся, — крикнул я солдату. — Оставайся там, сейчас посмотрим — что у них такое интересное спрятано.

По мосткам прибежал молодой солдатик и, не глядя на девушек, вручил Зайцеву три серых шинели.

— Ох, какие мы стеснительные, — ехидно пропела блондинка.

В шинель тем не менее нырнула первой.

— Вот за это, — сказала старшая русалка, — я готова рассказать и показать, что там такое спрятано.

— Спасибо, конечно, — ответил я. — Но я сам разберусь. А вы давайте-ка обратно в дом. Сейчас большое начальство приедет, будете показания давать.

— А что с нами сделают? — спросила брюнетка.

— Это суду решать, — ответил я. — А мы, со своей стороны, расскажем ему, как вы содействовали следствию.

Блондинка фыркнула, и они гуськом потянулись к берегу.

— Надо всё-таки глянуть, что там, — сказал я.

— Глядите, коли охота, — отозвался Зайцев. — А я теперь с них глаз не спущу. Пойдемте, красавицы, обратно в дом.

Я разделся и полез в воду. Не скажу, чтобы та была холодной, но идеальной для купания я бы ее тоже не назвал. Впрочем, находка того стоила.

Под водой на якоре стоял деревянный колокол. Сверху он был обит тонким слоем железа и выкрашен в черное. Примитивная по сути, но не по исполнению, эта конструкция позволяла «русалкам» прятаться под водой. Втроем там, конечно, долго не высидеть. Банально не хватило бы воздуха. Зато, как оказалось, в нём не составляло никакого труда переехать в более безопасное для всплытия место. Колокол был на удивление легкий. Мы вдвоем с солдатом безо всякого труда вынесли его на берег.

Здесь меня ждало еще одно открытие. Сбоку к корпусу крепился круглый короб. Внутри был установлен мотор, а под ним — дюжина разнокалиберных лебедок. Все они были соединены в единое целое цепной передачей. На каждую лебедку была намотана прочная веревка, тоже черного цвета.

Я запустил мотор, и тот тихонько зафырчал. Переключатели под лебедками позволяли быстро сматывать или разматывать веревки. Слева к стене крепился металлический лист. Вся его поверхность была покрыта гравировкой: какие-то стрелки, значки, и везде с точностью до секунды было проставлено время. Должно быть, это были подсказки технику, который обслуживал подводную часть их представления.

— Здорово придумано, — сказал я. — Эх, такой бы талант, да в мирное русло…

— Ага, — поддакнул солдат. — Так что, ваш бродь, нет никаких русалок? Одна механика?

— Получается так, — согласился я.

— Ну ты ж елки-палки! А я перед выходом бабке Матрене три рубля за оберег отвалил, — пожаловался солдат. — Ваш бродь, а эта штука-то хоть ценная?

— Очень. Может быть, это самое ценное, что мы тут сегодня нашли.

— Ух ты!

Оставив его сторожить трофей, я оделся и отправился обратно в дом. Экипаж рядом с домом свидетельствовал, что большие шишки уже прибыли.

За столом сидели полицмейстер с инспектором. Уже одетые красавицы вновь рядком устроились на лавке. Старшая и брюнетка были в платьях, блондинка щеголяла в костюме для верховой езды. Леший при виде высоких чинов совсем пал духом и только бубнил, не переставая, что он кругом не виноват. Это все другие виноваты, это они его, бедного, обманули да под удар подставили. Ему никто не верил, да по большому счету и не слушал.

— А, Ефим, наконец-то, — обрадовался Вениамин Степанович. — Вы как раз вовремя. У Ивана Анатольевича много достоинств, но чистописание — не его конек.

Вообще-то, и не мой тоже. Я банально аккуратен, но Зайцев с такой готовностью уступил мне место, что мне просто некогда было отказаться. Как оказалось, он составлял опись наших трофеев, а заодно вел протокол допроса. Старшая русалка сдержала обещание и не спеша излагала историю их падения. Я успел застать ее рассказ почти с самого начала.

— Итак, — шепотом фиксировал я, — червонец из кошелька инспектора Гаврилова, помеченный чернильной точкой над словом «десять». Двадцать пять рублей. Пометок нет, но очень ровно загнут уголок.

— Под портретом Александра? — уточнил полицмейстер.