Александр Арсаньев - Похищение

– Так чем могу служить-с? – поговорил он. Его небольшие глазки постоянно проделывали путь от бумажки к перекошенному лицу Гвоздикина. Видимо, алчность боролась с трусостью.

– Скажи-ка мне, – уже мягче начала я, – в каком нумере остановился господин, который вошел сюда перед нами, – и выразительно хрустнула бумажкой.

– Сию минуту-с, – он кинул еще один тревожный взгляд на Гвоздикина и тут же зашелестел страницами регистрационной книги. Спустя совсем короткое время, он поднял сияющие глаза и произнес: – Вот-с, извольте. Господин Алтынников, нумер пятнадцать.

– Отлично, – кивнула я. – А где нумер пятнадцать?

Человек крикнул какого-то Степку и через минуту возле меня появился мальчишка лет тринадцати, все в той же красной рубахе и черных штанах и все с тем же ровным пробором на голове. Только Степка, в отличие от двух предыдущих служителей смирновской гостиницы, имел куафюру черного цвета.

– Давай-ка, Степан, – строго проговорил портье, – проводи господ в нумер пятнадцать.

– Это мигом, – улыбнулся щербатым ртом постреленок.

– Держи, – протянула я человеку рубль и тут же достала из кошелька еще один, Степке.

Мы прошли через вестибюль и стали подниматься по широкой лестнице, застеленной красным ковром. Затем прошли почти через весь длинный коридор, с газовыми светильниками на стенах, с таким же ковром, что и на лестнице, с вазами между дубовыми дверями, в которых росли какие-то растения, очень похожие на обычные лопухи.

Степка остановился у последней двери справа, на которой была прибита серебряная бляха с выгравированным на ней номером комнаты. Мальчик оглянулся на меня, я дала ему рубль и он, постучав, отправился обратно по коридору. Из-за двери раздался хрипловатый мужской голос:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, – произнесла я жалобливо. – Это ваша соседка…

Послышались приближающиеся шаги. Жестом я показала Гвоздикину, чтобы он отошел и через мгновение дверь распахнулась. Передо мной появился невысокий худощавый мужчина, одетый в полосатые брюки, камлотовый сюртук, белую рубашку и лимонную жилетку с цветастым, щегольски повязанным галстуком. Судя по его лицу, мужчине было около тридцати лет, в уголках небольших живых карих глаз была заметна сеточка морщин. У него был хищный нос, тонкие нервно подрагивающие губы, вокруг которых располагались две глубокие складки, острый подбородок с ямочкой, каштановые волосы и брови. Лицо было гладко выбрито, а общее выражение явно говорило о присущем этому господину снобизме и брезгливости. Чего только стоил его пристальный прищур!

– Соседка? – переспросил он.

– Да, – кивнула я. – Можно войти?

– Ну, входите, соседка, – усмехнулся Пряхин, окинул оценивающим взглядом мою фигуру и сделал шаг в комнату, освобождая мне проход.

Я бросила красноречивый взгляд на Гвоздикина, стоявшего у стены справа от меня и вне поля зрения мужчины, затем шагнула в комнату, и Аполлинарий Евгеньевич тут же последовал за мной. Увидев его, Пряхин, а это был именно он, теперь сомнений у меня не оставалось, удивленно вскинул брови, затем перевел взгляд обратно на меня и снова недобро прищурился.

– Вы сказали «соседка». Как вас понимать? – он демонстративно перевел взгляд на Гвоздикина.

– Очень просто, – проговорила я. – Господин Гвоздикин, закройте дверь и останьтесь около нее. А вы, господин Пряхин или Алтынников, как вам больше нравится, соблаговолите ответить мне на несколько вопросов.

– Да кто вы такая, – недовольно, но, не теряя хладнокровия, произнес Пряхин. – И почему я должен вам отвечать на какие-то вопросы? И вообще, извольте объясниться, что все это значит? Вы врываетесь в мой номер, что-то требуете. Я вот сейчас обслугу вызову и…

– Обслугу можете вызвать, – согласилась я. – Только несколько позже. А для начала ответьте мне, сударь, где вы были в понедельник, третьего числа с двух до пяти часов дня.

– Это что, допрос? – всплеснул руками Пряхин, и на его лице появилась глумливая улыбка. – Боже, какая прелесть, теперь у нас, что в полиции и дамы служат?!

– Да, – солгала я.

– Тогда давайте честь по чести, – предложил Пряхин, – предоставьте документы. – Я сурово на него взглянула, и он, коротко хохотнув, поднял руки и добавил: – Ну, хотя бы представьтесь, госпожа дознавательница.

– Екатерина Алексеевна Арсаньева, – отчеканила я. – Довольны? А теперь соблаговолите ответить на поставленный вопрос, а не то…

– А не то… – подхватил он, все так же подозрительно щурясь.

Я достала из-под полы ротонды пистолет.

– О, – произнес он тихо, – это серьезный аргумент. – Чем обязан?

– Сядьте, – я указала дулом на кресло. – У меня к вам вопросы, как я уже говорила. Если вас интересует, на законном ли основании я здесь, то не волнуйтесь, на законном. Сейчас прибудет старший полицмейстер подполковник Поздняков.

– О, – все так же тихо проговорил Пряхин, – это тоже серьезно. – Он прошел к креслу, опустился в него и закинул ногу на ногу. – В таком случае, давайте подождем вашего полицмейстера.

Я постояла в нерешительности. Невозмутимость Пряхина поставила меня в тупик. Я растерянно повернулась к Гвоздикину и это была моя роковая ошибка. Пряхин, воспользовавшись моим замешательством, проворно поднялся из кресла, подскочил к письменному столу, выдвинул ящик и, когда я обернулась на звук, на меня уже был наставлен пистолет. На Аполлинария Евгеньевича был направлен другой. Я замерла, Гвоздикин сдавленно вскрикнул.

– Ну что, госпожа Арсаньева, если это, конечно, ваше настоящее имя, – проговорил Пряхин, неприятно оскалясь, – похоже, что ваша затея не удалась?

– Это отчего же? – тихо спросила я, не сводя взгляда с черного кружка не больше гривенника размером, направленного мне в лоб.

– Да оттого, милая, что я сейчас вас тут обоих положу и – адье!

– Ничего не выйдет, Пряхин, – медленно выговаривая слова, сказала я. – Сейчас сюда прибудет…

– Слышал уже! – рявкнул Пряхин и тут мне подумалось, что он действительно причастен к Никиному похищению, иначе не стал бы так нервничать и уж, тем более, угрожать. – Только ничего и у него не выйдет! Жоржа Пряхина голыми руками не возьмешь! Встать к стене! – Я сделала несколько шагов назад и уперлась спиной в стену. – Пистолет на пол! – я выпустила пистолет из рук.

Пряхин ловко поддел его носком правой ноги и пнул, пистолет отлетел под стол.

– Так-то лучше! – воскликнул он и отступил назад, к одному из кресел. Только сейчас я заметила, что в кресле лежит его бобровая шуба с суконным верхом, цилиндр и трость, а на полу возле стоит кожаный саквояж. – Ну, что ж, милая дама и ее спутник, – он презрительно усмехнулся, – прощайтесь.

– Но я не понимаю, – проговорила я, все еще не веря, что он действительно собирается нас убить, – вы что, хотите нас застрелить? Но за что?