Александр Арсаньев - Похищение

– Но это частности, – сказал Вольский. – Дело-то не в жене. А в том, что на следующий день, после открытия банка и после торжественной закладки в городе Тифлисе здания под больницу доля малоимущих, господин этот вместе со своею супругою исчез. Полковник вскоре после этого вышел в отставку и приехал в Петербург. И что вы думаете, Екатерина Алексеевна? Не далее, как несколько месяцев назад, полковник видел этого господина в столице, на одном из раутов, устроенных одной очень высокопоставленной особой. Поинтересовавшись у знакомых, что это за человек, полковник узнал, что это представитель нового поколения, банкир, задумал открыть здесь богоугодное заведение для сироток. Полковник решил, что такое совпадение вряд ли бывает, поэтому попросил его представить этому банкиру. Полковника представили и самому дельцу, и его сестре, в которой он с удивлением узнал женщину, которую в Тифлисе этот человек выдавал за супругу. Убедившись в том, что это тот самый человек, полковник поспешил сообщить это полицмейстеру, присутствующему на том же рауте, но пока он это делал, пока убеждал полицмейстера, который никак не желал верить его заявлению, злодей успел покинуть прием. Когда же послали, наконец, к нему на квартиру, оказалось, что его и там уж след простыл. На следующий день вскрыли сейф в банке, где должны были храниться деньги горожан, но, увы. Очевидно, преступник заранее готовился уехать, – Петр Анатольевич помолчал, посмотрел на меня и спросил: – Не догадываетесь, к чему я клоню?

– Говорите все, – ответила я, конечно же, все поняв.

– Да что все? Осталось только добавить, что, выслушав эту историю, я даже записал ее, на будущее, так сказать. И что же? Приезжаю я домой и попадаю за торжественную закладку больницы для неимущих. А кто предложил прожект? Выясняется, что заезжий банкир, с сестрицею. Так, думаю, что-то здесь не то. Знакомлюсь с банкиром и понимаю, что он и есть тот самый господин Калинников, чье описание мне представил господин полковник.

– Как вы сказали? Калинников? – внутри меня все оборвалось. Так вот что значили эти два слога, которые перед смертью прошептал Пряхин! Калинников! Конечно, как же я не догадалась?! Ведь Пряхин его узнал! Он и обратился к нему и переадресовал вопрос о ребенке. И за это Серж его убил. Я содрогнулась и закрыла глаза.

– Что с вами, Екатерина Алексеевна? – подскочил ко мне Петр. – Вам плохо? Катенька!

– Ничего… – сказала я. – Вы уверены, что это тот самый человек?

– Да уверен, – мрачно ответил Петр. – Хотите взглянуть на его портрет? На его, и его жены? Вы не верите, что он аферист? – горько добавил он.

– Верю, – ответила я, открыв глаза. – Верю, что он не только аферист, но еще и похититель, и убийца.

Теперь пришел черед Петра Анатольевича удивляться.

Впрочем, мешкать времени не было. Следуя истории Петра Анатольевича, смело можно было бы предположить, что сегодня, в крайнем случае – завтра Лопатин-Калинников наверняка собирается скрыться вместе с банковскими деньгами, а так же с выкупом за Нику. При воспоминании о Нике, мое сердце снова больно сжалось. Я не понимала одного – почему его не вернули родителям? Ведь условие конфиденциальности было нами соблюдено неукоснительно. Неужели же Ники нет в живых? Признаюсь, от такой мысли я содрогнулась и буквально переполнилась гневом. Нет, теперь я не сомневалась, что похититель Лопатин, слишком долго я была слепа. В моей памяти, словно от вспышки яркого света выступили все те моменты, когда Сергей Александрович был рядом и когда я, считав его своим другом, доверяла ему! Этот человек ужасен! Я должна его остановить!

Таким размышлением я придавалась, пока Петр, по моему поручению отправился разыскивать господина Позднякова, который наверняка уже прибыл сюда, после разговора со своими агентами. Они должны были ему сообщить и где искать меня. Я сидела в кабинете и, сжав кулаки, пыталась успокоиться и ничем не выдать своего внутреннего состояния раньше времени.

В дверь постучали. Я откликнулась, прежде чем успела подумать, что это, может быть, Серж. А он сейчас был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Я была еще не готова к встрече с ним, поскольку прибывала в сильно ажитации и могла не сдержаться. Вся эта история была, помимо всего прочего, весьма оскорбительной и для меня.

Однако это был Сергей Анатольевич. Он вошел, приблизился к моему креслу и опустился на колено передо мной. Я замерла, не зная, чего ожидать от этого монстра – афериста, похитителя детей, шантажиста и вдобавок, убийцы. И все же, как он был красив!

– Отчего вы так бледны, Катенька? – нежно спросил он. – Вы чем-то расстроены? Кто вас обидел?

Слезы выступили у меня на глазах, я смотрела на него и не верила, что он – главный злодей. Мне хотелось броситься к нему на шею и разрыдаться, высказать ему все свои подозрения, выплакаться и услышать от него неоспоримое опровержение. Но я молчала, продолжая смотреть ему в глаза.

– Отчего же вы молчите, милая? У вас слезы и вы так странно смотрите на меня? Чем заслужил я вашу немилость?

Я продолжала молчать, но не смогла больше выносить этот участливо-нежный взгляд его необыкновенных глубоких очей и закрыла глаза. Слезы потекли по моим щекам. Серж осторожно коснулся моих мокрых щек подушечками пальцев, приблизился ко мне, взял мои руки в свои и, целуя их, начал жарко шептать:

– Катя, Катенька, милая, поедемте со мной! Мне нужно уехать! Нынче же, но Катя… Без вас я не смогу теперь и жить! Поедемте со мной, я вас умоляю! Вы не представляете, что делаете со мной! Я никогда не встречал такой женщины! Катя, едемте со мной! Оставьте этот ваш пресный город, едемте в Париж, в Вену, в Венецию! Я подарю вам весь мир! Только будьте со мной!

Я слушала, и в моей груди поначалу боролись два, вполне понятных любой женщине, чувства. Но чем дальше, тем слабее становилось одно, и сильнее – другое. Под конец этой пламенной речи я, как это ни странно, совершенно успокоилась. Если и был у него способ охладить мои чувства, то он им верно воспользовался. Сергей Александрович все еще продолжал расписывать мне красоты мира и прелести моего с ним проживания, а я уже с вполне холодной головой, думала о том, что надо соглашаться. Он не должен меня подозревать. А если он говорит, что едет нынче же, значит, деньги уже у него где-нибудь припрятаны. Нельзя возбуждать в нем никаких подозрений, нельзя его спугнуть, такого можно взять только с поличным, иначе ему достанет и ума, и актерских способностей на то, чтобы вновь выйти сухим, но маленький Ника, если он еще жив, должен вернуться к своим родителям! А потому я, понимая, что с минуты на минуту сюда может войти Петр Анатольевич, решила соглашаться: