Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

— Если нет, то всегда найдется кто-то подобный ему, кто займет его место.

Казалось, эти слова выбили из него остатки сил. Он попытался встать, но самостоятельно этого сделать не смог, и Мэтью пришлось помочь ему добраться до комнаты. С его же помощью Джулиан опустился в кровать и проспал до полудня.

На следующий день, заметно прихрамывая и придерживая больной бок, Джулиан явился на кухню и спросил у Энн Варни, не найдется ли чего-нибудь поесть, добавив, что, если ему предложат говядину, он будет счастлив, как Ребенок в канун Рождества. Миске говяжьего супа удалось его осчастливить.

Следующий день выдался очень солнечным, и Мэтью решил вывести Файрбоу подышать свежим воздухом. Чтобы не беспокоить Варни, он показательно связал запястья доктора и держался с ним подчеркнуто строго.

На следующее утро приехал доктор Кларк, чтобы осмотреть своего пациента, который в тот момент был одет в халат и сидел в гостиной, играя в вист с Варни и Мэтью. Отругав Джулиана за чрезмерную активность, Кларк оценил его состояние как тяжелое, но не мог не отметить, что пациент семимильными шагами движется к выздоровлению.

Примерно через три часа после ухода доктора перед домом остановилась карета, из которой вышли хорошо одетые мужчина и женщина, их дочь лет четырнадцати и два бизнесмена, направлявшиеся из Плимута в Лондон. Было очевидно, что этой группе вновь прибывших путешественников необходимо отдохнуть и остаться на ночь. Это означало, что Мэтью и Джулиану настало время распрощаться с Варни и отправиться в путь, облачившись в свежевыстиранную одежду.

Перед тем как покинуть гостиницу, Мэтью приобрел у Варни пальто и шапку — хозяин гостиницы не отказался их продать, потому что мог легко купить им замену в Уистлер-Грин. К покупке добавились два добротных шерстяных одеяла, чтобы обеспечить комфорт пассажирам в полуоткрытом сухопутном корабле. Похоже, Варни сейчас был готов продать «констеблям» что угодно, лишь бы они поскорее увезли из его дома «мерзкого убийцу» Файрбоу, неприязнь к которому уже было бесполезно скрывать.

Подкрепившись перед отъездом, выспавшись, захватив с собой сопроводительную грамоту и книгу ядов, Мэтью, Джулиан и Файрбоу отправились в путь под бескрайним голубым небом. Вожжи были в руках Мэтью, и гоня упряжку быстрым галопом прочь от «Летящего Дракона», он надеялся, что кровавая бойня у дороги, что вела на юго-восток, уже была обнаружена каким-нибудь экипажем, направлявшимся на северо-запад, и что очередной прелестной четырнадцатилетней дочери никогда не придется видеть таких сцен насилия.

Подзорная труба была установлена на штатив и обращена на северо-запад, куда уходила дорога, по которой уехали Мэтью и Джулиан Девейн. У подзорной трубы стоял Хадсон Грейтхауз, и перед его взором стелилась пустынная лента тракта, тянущаяся вдоль плоской равнины валлийского пейзажа. Хотя дневное небо было синим, а облака плыли высоко, над крышами «Прекрасной Могилы» то и дело проносились сильные порывы сурового ветра, дующего с моря.

Хадсон стоял у парапета крепости Фэлла, прямо над телегой, блокировавшей проход в стене из серого камня. Дубовые ворота, которые были разворошены взрывом во время нападения почти две недели назад, все еще находились в процессе восстановления.

По обе стороны от Хадсона по крепостным валам прохаживались два охранника с мушкетами, и когда Грейтхауз снова посмотрел в подзорную трубу, один из них направился к нему.

— Что-нибудь видно? — спросил он. Хадсон узнал его, этого человека звали Дэн Грейвлинг.

— Ничего, — ответил Хадсон. Он отошел от трубы, поправил воротник своего коричневого вельветового пальто и натянул его повыше. Из-под черной шапки выглядывали его массивные уши. — Но он вернется, я знаю.

— Хочешь сказать, они оба вернутся.

Хадсон мрачно улыбнулся. В эту игру слов они уже играли на прошлой неделе.

— Конечно, Дэн. Я это и хотел сказать.

Грейвлинг оперся на свой мушкет.

— Я уже давно об этом думаю и решил спросить. Ты такой верзила, — пожал плечами он. — Как им удалось тебя сюда затащить?

— Секрет прост: женское колено бьет тебя в лицо, а три бандита с пистолетами помогают, — ответил Хадсон, вспоминая здоровенное колено Матушки Диар, которое отправило его в страну грез, и то, что прийти в себя он смог только в охраняемом экипаже, уже везущем его вместе с Берри Григсби в деревню Фэлла. В «Прекрасную Могилу», являвшуюся, по сути, тюрьмой для всех ее жителей и расположенную на продуваемом всеми ветрами побережье Уэльса.

— Она была красоткой?

— О, да, еще какой. Настоящая бестия. Уложила меня, как мальчишку. — Хадсон понимал, что этому человеку было знакомо как имя Матушки Диар, так и ее отвратительная внешность с лягушачьим лицом. Он решил умолчать о ней, потому что меньше всего на свете любил разрушать чужие фантазии.

— Бывает же, — ответил Грейвлинг. Хадсон симпатизировал ему. Грейвлинг был простым разнорабочим, угодившим сюда не потому, что хотел служить злому гению Профессора Фэлла, а потому, что в умудрился запятнать свое доброе имя и теперь вынужден был скрываться от закона, бежав из Ньюпорта. Деревня Фэлла давала ему убежище и защиту. Там, в Ньюпорте, Грейвлинг был осужден за нападение на судью. Сторожем он оказался умелым, но мозгами природа его явно обделила — по крайней мере, Хадсону так казалось.

Грейвлинг извлек из небольшого мешочка, вынутого из кармана пальто, маленькую щепотку табака, вдохнул ее и предложил Хадсону. Тот покачал головой и снова обратился к подзорной трубе.

— И так каждый день. Я тебя здесь даже ночью видел, — заметил Грейвлинг. — Стоишь тут и в холод, и в снег. Как будто за этим снегопадом можно что-то разглядеть. Этот парень — Корбетт — похоже, задолжал тебе кучу денег, раз ты так его выжидаешь.

— Тысячи фунтов, — буркнул Хадсон, перемещая подзорную трубу в попытке разглядеть что-то в далеких лесах.

— Серьезно?

— Чистая правда.

— Ну, тогда не удивительно, что ты так часто сюда приходишь и ждешь, что он вернется. Я хотел сказать, что они вернутся . С мистером Девейном меня… как бы это сказать… ничего не связывает, но он, вроде, неплохой парень. Ну, или изображает неплохого парня — как знать. Он хотя бы заговорит с тобой в ответ, если к нему обратиться.

— Говоришь о нем так, как будто он особа королевских кровей.

— Королевских? Нет, он не из родовитых. Обычный парень.

Хадсон хмыкнул и продолжил наблюдать за пустой дорогой.

— А ведь не только ты заинтересован в том, чтобы они поскорее вернулись, — обронил Грейвлинг. Когда Хадсон посмотрел на него и вопрошающе изогнул бровь, Грейвлинг кивнул головой с седоватой бородой в сторону самого сердца поселения под названием Прекрасный Бедд.