Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

Методично и с большим удовольствием Джулиан сжег все листы, кроме одного, бросив обугленные остатки на стол Лэша. Когда Элизабет попыталась подняться с пола, он снова пнул ее. Плохой человек блистал в зените своей славы. Он поджег пятый лист и, когда тот сгорел почти до пальцев, задул его так, что остался только обугленный уголок.

— Вставай, — холодно скомандовал он.

— Ты не представляешь, что натворил! — прохрипела она, пока, пошатываясь, обретала равновесие. Глаза ее блестели от ярости и боли.

— О, я представляю . — Он вытолкнул ее из кабинета. — Шевелись!

Мэтью тут же понял, что Джулиан что-то сотворил с Элизабет. Его глаза округлились.

— Джулиан! Что ты…

— Он сжег чертежи! — воскликнула она, почти рыдая. — Этот идиот обезумел! Он сжег все!

— Ну не совсем все. — Джулиан оттолкнул Файрбоу от двери, двинув ему локтем в ребра, и уронил оставшийся обугленный фрагмент на пол. — А теперь, — торжествующе сказал он, — у нас есть книга, химик и, предполагаю, экипаж, из которого ты, очевидно, сбежал. Он ведь где-то поблизости?

— В ста ярдах вверх по дороге, — сказал Мэтью.

— Хорошо. Значит, нашей заложнице не придется слишком долго идти по снегу, не так ли?

— Нашей… заложнице?

— Мы забираем мисс Маллой с собой, — возвестил Джулиан. — Не сопротивляйся, пожалуйста. — Он вновь нацелил пистолет ей в голову. Элизабет с мольбой посмотрела на Мэтью, но он ничем не мог ей помочь. Джулиан уже подталкивал ее и Файрбоу через фойе к открытой парадной двери.

Мэтью двинулся было за ними, но остановился, чтобы взглянуть на кусок чертежа, валявшийся на полу у двери.

Все, что осталось, не превышало в размерах его большой палец. У Мэтью было плохое предчувствие, что Джулиан только что объявил войну Самсону Лэшу, не говоря уже о Кардинале Блэке и других убийцах, которые жаждут заполучить книгу и отомстить…

Путь в «Прекрасную Могилу» будет долог.

Кто-то начал медленно, дюйм за дюймом, открывать изнутри дверь гостиной.

— Элизабет? — крикнул Лэш. И снова, почти в панике: — Элизабет!

Мэтью повернулся и побежал.

— Что будем делать?

Самсон Лэш не ответил. Он уже довольно давно сидел за столом в своем кабинете, гипнотизируя взглядом стоявшую перед ним глиняную белую чашу, в которой покоилась горстка коричневого пепла, собранного со стола. Под огромными, слегка подрагивающими от смятения пальцами правой руки вице-адмирала лежал найденный им обгоревший кусок пергамента…

— Что мы будем делать? — повторил свой вопрос Кардинал Блэк, зажимая разбитый нос пропитавшейся кровью тряпицей. Вокруг его глаз постепенно расплывался уродливый ярко-пурпурный синяк.

Еще несколько секунд Лэш молчал, затем тихо выдохнул:

— Делать… — Его голос звучал едва слышно и отстраненно, взгляд был рассеянным. — Да. Мы должны что-то предпринять.

— Остальные жаждут действий! — воодушевленно воскликнул Блэк. — Мы должны немедленно отправиться в погоню! Каждая минута нашего промедления дает беглецам…

— Хватит, — перебил Лэш, и хотя это был всего лишь шепот, его оказалось достаточно, чтобы Блэк послушно закрыл рот. Скрытая ярость вице-адмирала пробивалась даже сквозь его полушепот звуком скрежета лезвия о шлифовальный станок. — Приведи ко мне Филина, — сдержанно произнес он.

Несколько мгновений Блэк медлил, а затем все же вышел из кабинета, оставив своего собеседника в одиночестве. Лэш продолжал задумчиво сидеть, периодически приподнимая чашку с пеплом со стола и вертя ее в руках. Вместе с этими листами пергамента сгорели его мечты, которые он лелеял столько лет.

И ведь у него отобрали не только это!

Лэш вновь и вновь возвращался к воспоминаниям о том, что произошло.

Когда звуки за дверью окончательно смолкли, Лэш первым осмелился покинуть комнату, в которую загнали их Корбетт и Девейн.

— Элизабет? — позвал он. Ответа не последовало, и он предположил самое худшее, в панике позвав ее снова. Сердце заколотилось в груди, и Лэшу с трудом удалось взять себя в руки. Секунду поразмыслив, он догадался, что Элизабет жива — она стала заложницей Девейна и Корбетта.

Не успев выдохнуть с облегчением, он опустил взгляд и увидел на полу нечто ужасное… то, что вмиг лишило его голоса, заставило сердце вновь пуститься в галоп и убило что-то в его душе. Сомнений в том, что это такое, быть не могло. Побледнев, Лэш опрометью бросился в свой кабинет и обнаружил, что весь его стол усеивают жалкие хлопья пепла — все, что осталось от чертежей воздушного корабля.

Его тело вдруг охватила леденящая резкая боль — словно что-то резко вырвало его из привычного мира, где он все держал под контролем, и перенесло на порог иной реальности, где бал правили хаос и безумие. Пожалуй, впервые в жизни Самсон Лэш почувствовал себя почти невесомым — маленьким и дрожащим — глядя сверху вниз на то, что было оставлено ему в качестве жесточайшей насмешки. Время для него будто замерло и потеряло всякий смысл. Суета, начавшаяся в доме, сейчас совершенно не волновала его.

Филин тем временем отправил четверых своих людей в парк. От Перри с пулевым ранением груди теперь не было никакого толку, и Филин сразу списал его со счетов. Поисковая группа обшарила парк и быстро наткнулась на тело Богена. Вскоре из своего укрытия к ним вышел один из возниц экипажа и, не таясь, рассказал, что произошло.

К моменту, когда тело Богена внесли в дом и положили в гостиную, Лэш — потерянный и посеревший — вернулся из своего кабинета. Он выслушал доклад людей Филина и отправил в яму человека, который обнаружил, что дверь в туннели по какой-то причине открыта.

Как Корбетту удалось обнаружить вход под ступенями беседки? Кто оставил дверь незапертой? Неужели кто-то нарочно отпер ее?

В голове Лэша возникали вопросы, но ни над одним из них он не был готов размышлять — разум застилало небывалое чувство утраты. И вот теперь он старался обуздать это чувство, сидя за столом в своем кабинете и продолжая вертеть в руках чашку с пеплом.

Через несколько минут, в течение которых Лэша одолевали горькие размышления о превратностях судьбы, вернулся Кардинал Блэк в сопровождении Филина.

— Закройте дверь, — бросил им Лэш все тем же тихим и слабым голосом. Затем он перевел взгляд на Филина и кивнул. — Твои люди уже уехали?

— Только что. Я распорядился, чтобы Перри отвезли в больницу Хайклиффа.

Лэш вновь опустил взгляд на чашку.

Накануне аукциона Филин договорился, что в шесть часов прибудут два экипажа и развезут шестерых его людей по домам. Далее Лэш должен был заплатить Филину за услуги, а затем один из его экипажей должен был доставить его домой, в Саутворк. Теперь, когда все мероприятие покатилось в тартарары, оставалось лишь довольствоваться жалкими остатками изначального плана.