Борис Барабаш - Последний еврей из КГБ

– Да… Понимаю… Интересно…

– Интересно? Это хорошо, шё интересно. Значит, ты сам начнешь задумываться о жизни. А это всегда полезно.

– А как ты стал думать о боге?

– Ну, у меня же мама была из религиозной семьи. Ее фамилия была Вайсблат. Мама молилась каждый день, папа – нет. Если мы шё-то были голодные или недовольные чем-то, так она всегда говорила: «Не гневите бога! Скажите спасибо за это!» Вот такой она была человек. Умерла, бедная, вот так, шё могилы не найдешь. Немцы…

Отец глубоко вздохнул, и мы некоторое время шли молча. Неожиданно он продолжил разговор:

– Я еще, когда мама была жива, думал: «Как она, такая умная женщина, может верить во всякую ерунду?» В школе же нам рассказывали, сам понимаешь, шё. Шё бога нет, и не предвидится. Партия тебе и бог, и царь, и герой. И мы в это верили! Такие стройки кругом шли! Такая жизнь была! Всё кипело! А тут, мама с своими молитвами… Какой там бог? Смешно, честное слово… Но ты знаешь, постепенно, я все равно стал как-то об этом задумываться. Уже не помню, почему. Но стал об этом думать. Ну, а потом… война. Там всякое происходит. Я видел, как люди молятся. Даже члены партии! По-секрету, тихо, чтоб никто не видел, а то будут крупные неприятности. Всем хотелось жить… Так что, вот так у меня с богом сложились отношения поначалу. Главное, шё я понял – шё он есть. Это самое главное. А потом от этого уже можно плясать.

– А что было потом?

– Потом ничего не было. Закончилась война, и я стал работать в органах. Там не до бога. Там бога нет. А если и есть, так очень мало.

– А чего? Плохих людей много?

– Там плохих людей много? Ты так думаешь? А где их мало? Нет… Там не в этом дело. Не потому там бога нет, шё плохих людей много. Там бога нет, потому шё в органах знают о людях всё. Знают людей такими, какими они есть на самом деле. От этого почти всегда становится неприятно. Люди годами живут в семьях, в коллективе, а семья и коллектив их и не знают по-настоящему. Узнают, когда случается шё-то такое, из ряда вон выходящее. А такое ж бывает не всегда. Вот люди и живут неизвестно с кем. А у нас о человеке быстро всё узнают. Пусть только попадет на карандаш!

– А как попадают на карандаш?

– Ну, смотри… Система так организована, шё стоит любому человеку чуть-чуть чем-то отличаться от толпы, он сразу попадает в поле зрения органов госбезопасности.

– Даже школьник?

– Именно школьник! Со школы все и начинается в большинстве случаев.

– Я что-то не видел, чтобы за нами кто-то следил.

– Ну, еще этого не хватало! Ты не видел… Если бы ты увидел, то тогда вообще надо всех уволить. Тогда, дело – труба! Органам сообщают сведения много народу. Граждане рассказывают обо всем, и обо всех. Был бы слушатель. Сплетничают люди с удовольствием. Но нас интересуют не все. Если бы госбезопасность занималась всеми, то тогда некогда было бы в туалет пойти. Не то, шё иметь отпуск и выходные.

– Но ты же сказал, что органы интересуются всеми!

– Не всеми, а теми, кто чем-то выделяется из толпы.

– Ну, например.

– Например, школьник хорошо учится, побеждает на олимпиадах. Или хороший спортсмен. Или задает много лишних вопросов на уроках истории. Всё! Он уже попал в поле зрения. За ним начинают присматривать.

– Каким образом?

– Чаще всего через комсомольскую организацию, или пионерскую. В зависимости от возраста объекта. Ну и администрация школы, конечно, не остается без дела.

– А зачем за такими учениками присматривают?

– Причин несколько. Прежде всего, нас интересуют семья, взгляды, разговоры. Это выясняют для того, чтобы понять, не врагом ли такой школьник станет в будущем, как он использует свой талант? Другая причина в том, шё такого парня, или девушку можно потом использовать на благо нашей советской родины.

– На работу взять?

– На работу взять, или использовать его талант как-то иначе. По назначению. Может он талантливый физик, или математик. Можно ему помочь поступить в институт, а потом он станет делать какие-то открытия в науке и технике. Понимаешь?

– Угу.

– Главное здесь, шёбы человек вреда не принес, а наоборот, принес пользу. Тогда страна будет процветать.

– А если человек в школе ничем не выделялся? Зато потом стал артистом или инженером? Что тогда?

– Да. Бывает такое, шё не все в школе – гении. Человек может раскрыться и позже. На потом у нас тоже люди есть, которые присматривают за остальными. Это и в институте, и в армии, и на производстве. Словом, везде. Люди живут, и не знают, шё за ними наблюдают.

– Ого! Это ж, сколько людей надо, чтобы в органах работали!?

– Да нет. На самом деле в органах работает немного. Главное в этом деле – организация. Организуешь дело правильно – и всё! Дело пошло. Всё начинается с организации.

– А у нас дело организовано правильно?

– Конечно! Сталин организовал. Поэтому всё и работает.

– Мы начали с бога, а перешли опять к Сталину.

– Ну, так разговор пошел… А о боге, если хочешь, можем продолжить. До дома еще есть время.

– Все интересно. И о боге, и о Сталине. Просто о Сталине мы уже говорили.

– И будем говорить еще не раз. Он оставил свой след в любой области, за какую не возьмись.

– А я знаю область, в которой Сталин свой след не оставил!

– Да? И какая же это область?

– Бог!

– Вот в этом как раз ты и неправ! Шёб ты знал, Сталин в молодости учился в духовной семинарии. Так что, о боге он, как раз, знал много.

– Сталин учился в семинарии!? Это, наверное, секрет?

– Да нет! Ну, какой секрет? Сталин сам об этом говорил, и не раз. И в биографии его это написано.

– Ничего себе!? Сталин учился в семинарии!?

– А шё здесь такого?

– Ну, как? Сталин и семинария?

– А ты думал, шё Сталин откуда? Или где он учился?

– Ну, не знаю…

– А Ленин – из дворян. Вам об этом говорили?

– Да, говорили.

– Ну, так, почему Сталин не мог учиться в семинарии?

– Ну, не знаю… Как-то не представлял себе этого.

– Хотя, ты прав. Сейчас я сам об этом подумал. Представляешь, товарищ Сталин мог стать попом! С ума сойти…! Но, как бы там ни было, Сталин знал о боге много. И, все-таки, стал революционером.

– Да… Интересно. И как бог на это все смотрит?

– На что?

– Ну, на революционеров? Они же говорят, что бога нет?

– Да богу, я думаю, все равно, шё они говорят. Главное, шёбы они делали то, шё ему надо.

– А ты думаешь, что все эти революции, войны, бог устраивает?

– Бог не устраивает. Устраивают люди. Но по плану бога.

– И как ты это понял?

– Как я это понял…? Я как-то задумался о том, шё все планеты, и наша Земля в том числе, как-то висят в воздухе, и не падают. Ты никогда не задумывался об этом?

– Нет. Но, действительно, как это получается?

– С точки зрения физики все объяснимо. Все планеты, во всей Вселенной, взаимосвязаны друг с другом. Какие-то планеты притягиваются одна к другой, какие-то – отталкиваются. Поэтому есть какой-то баланс. Ну, например, если бы мы могли взять достаточной массы несколько магнитов, и поместить туда какой-то железный шарик, то этот шарик мог бы висеть просто в воздухе, между этими магнитами. Понимаешь? Одни полюса магнитов этот шарик притягивали бы, а другие – отталкивали. Так и планеты. Одни притягиваются, другие отталкиваются. Вот они и висят в безвоздушном пространстве. Никаких ниточек к ним не привязано. Сами висят.