Владимир Лопырёв - Эпик Московского уезда

— Этого красавца дал мне Александр Степанович, — ответил Алексей. — Надо пойти отдать обратно. А Вам, господин офицер, огромное спасибо. Ваша эрудиция очень нам помогла.

Моряк довольно крякнул, одёрнул китель и отчеканил:

— Разрешите проводить вас в портовую контору, она находится на территории Кронштадского Морского завода — там хранятся все бумаги, списки работающих и документация о прибывших судах. Определим круг людей, находящихся в тот период в порту.

— Вперёд. Не будем терять время. — Цветков снова был «на коне» и готов к бою.

— Сейчас. Одну минуточку. — Алексей понёсся к Попову, напевая слова:

В контору пошли вдоль Итальянского пруда к Доковому мосту. Посередине одного из берегов в воду вдавался квадратный пирс с фантастическим железным краном. Огромное колесо с массивными заклёпками, стрела — словно корабельная пушка, на конце стрелы блок с двойным крюком в форме якоря. Воплощение «железного» XIX века. Рядом, на набережной, стояло здание, вероятно склад для товаров. Легко представить взмывшие в воздух большие ящики, и корабли, стоящие на разгрузке. И надо всем этим символ морской торговли — портовый кран.

Рябичкин смотрел в задумчивости. Вот она — двойственность технического прогресса. С одной стороны, вроде бы нужный красивый механизм, а с другой, какой-то страх вызывал он в глубине души. Всего лишь несколько недель назад такая мысль и не возникла бы у него в голове, а теперь… Сомнения, сомнения…

Но оставим лирические отступления до более спокойных времён. Расследование не может ждать. Тем более, что есть новый и возможно довольно свежий след.

Морской офицер уверенно шагал вперёд и уже ступил на Доковый мост. Окружающий пейзаж мало волновал его. Он видел это каждый день и не представлял себе другого. А между прочим, в доке в отдалении стояло небольшое, но весьма интересное судно. Нос его был массивным и вместе с тем острым, а корма довольно узкой. Корабль похож на «морского бычка». Присмотревшись внимательней, Алексей заметил тяжёлые металлические пластины, прикреплённые с обеих сторон носовой части.

Сомнения отошли на задний план, власть захватило любопытство.

— Какое занятное судно, — сказал он. — Я такое в первый раз вижу.

— Это секретное оружие, — серьёзно проговорил Цветков. — Изобретено совсем недавно.

Офицер с интересом наблюдал за штабс-капитаном. Спокойно и внимательно.

— В случае прорыва обороны острова, — продолжал Роман, — Такие корабли прячутся за фортами и когда вражеское судно появляется из-за угла, резко атакуют противника. Скорость и напор таковы, что тяжёлый и острый нос нашего корабля разрезает противника пополам!..Но помни — это секретная информация. Никому. Такие корабли называют «судно-колун».

Алексей слушал, слегка приоткрыв рот. Чудеса, да и только!

Помолчав минуту, морской офицер невозмутимо сказал:

— Это первый в мире ледокол «Пайлот». С ранней весны и до поздней осени он пробивает лёд для осуществления сообщения с Ораниенбаумом. Сейчас находится в доке с целью проведения регламентных работ. Пойдёмте дальше.

Цветков прыснул со смеху. В глазах весельчака заблестели искорки алмазов. Доволен, сразу видно. Счет в серии сравнялся: «один-один».

Портовая контора, располагающаяся на втором этаже одного из заводских зданий, имела отдельный вход сбоку в виде металлической лестницы с перилами. Поднимаешься туда, как на капитанский мостик. Только звон стоит.

— Мы из полиции, — показал документы Роман. — Хотели бы знать о людях, принятых на работу в порт, и о кораблях, прибывших в определённый промежуток времени. Не волнуйтесь, нас интересует интервал всего лишь в два-три месяца.

— Я не волнуюсь, — ответил служащий конторы. — В Кронштадте работают в основном одни и те же люди. Новичков бывает мало. Остров, знаете ли. Да и суда, благодаря открытию Морского канала, швартуются прямо в столице.

— Вот и отлично. Давайте посмотрим документы прошедшей осени, начиная с сентября.

Усевшись за стол, полицейские начали работать. Служащий периодически открывал шкафы и доставал конторские книги, а Рябичкин и Цветков усердно перелистывали страницы, отчего по комнате пошёл гулять лёгкий ветерок.

… Алексей был потрясён свалившейся на них информацией. Боже, какое коварство и холодный расчёт!.. И главное где — под самым носом. Как такое могло быть — в голове не укладывалось, но сомнений не осталось. Возникал очевидный вопрос — зачем?

В круг подозреваемых попало два десятка человек. Несколько жителей острова устраивались на подработку — не хватало средств к существованию. Трое норвежских моряков отстали от своего судна и ожидали подходящей оказии, чтобы вернуться домой. Остальное в том же духе, все, в общем, обычное дело для любого порта.

… И один итальянец. Проработал в порту месяц, после чего пропал, даже не забрав положенного жалования. Это произошло как раз на следующий день после ограбления в Морском Техническом училище. Таких совпадений не бывает.

Если предположить, что это и есть преступник, то в Новогиреево проживает только один итальянец — Мауро Боццони. Борисов взял его к себе на работу именно осенью.

Итальянский модельер — убийца Феликса Гофера!..Невозможно поверить!

Неуместная мысль промелькнула в голове Рябичкина: если это так, то помеха его любви к Машеньке будет устранена. Устыдившись, Алексей погнал её прочь. Нет, Маша должна сама определить свой выбор. Ей решать.

Но каков Боццони. Прикинулся человеком искусства, благородным художником. И ведь действительно неплохо рисует. Правда, у итальянской нации тяга к искусствам в крови. Одно непонятно, зачем ему схема изобретения Александра Степановича? Какое он имеет отношение к электротехнике? Впрочем, хватит рассуждать, пора действовать. Ответы появятся сами.

— Здесь поблизости есть телеграф?

— Да, в здании заводоуправления, — ответил офицер.

— Идёмте скорее туда, нужно срочно сообщить в Москву.

— Подожди, — не понял Цветков (свои мысли Алексей не успел озвучить). — Что ты задумал?

— Видишь этого итальянца в списке. У нас в Новогиреево тоже недавно появился один. Я должен немедленно телеграфировать Штольцену. Подробности по дороге…

Пока добирались до телеграфа, и Рябичкин всё объяснял, у Романа накопились возражения:

— Но ведь у нас практически нет улик. То, что он итальянец и найденный тобой гвоздик ничего не доказывают. Это не больше чем догадки.

— Правильно, — Алексей почти бежал. — Улики будем искать на месте. А пока надо задержать его до выяснения. Иначе уедет к себе в Италию.