Владимир Лопырёв - Эпик Московского уезда

Мальчик, на вид постарше остальных, шикнул на своих друзей и, кашлянув для солидности, начал:

— Мы сегодня решили сходить второй раз в дубраву покачаться. Хотели попробовать, как в темноте получится. Можно было и с факелами. Интересно же. Уже смеркаться начало, когда мы подходили. Вдруг видим — на нашей верёвке кто-то уже раскачивается: огромный, белый и ревёт, как медведь. Мы подумали — привидение. Испугались, конечно, немного. Решили Вам рассказать.

— Правильно сделали. Я, правда, материалист и в потусторонние силы не верю. Да и белые медведи в наших местах не водятся. Попробуем разобраться.

Штольцен позвал Купавина, как раз собравшегося пройтись по постам, проверить охрану.

— Митрофан Васильевич, тут ребятам призрак мешает на качелях качаться. Помогите, пожалуйста, — и передал уряднику суть происшествия.

— Ничего, если надо то и привидение арестуем, — улыбнулся Купавин и потрепал рыженького паренька по шевелюре. — Показывайте свои качели.

Когда урядник во главе шумной компании подошёл к дереву, никакого призрака уже и в помине не было.

— Вы не думайте, что нам померещилось, — не унимались ребята. — Не может же всем сразу одинаковое привидеться? Правда, было! Белое и завывало. Истинный крест!

— Согласен. Всем сразу не могло. Может, одному показалось, а другие просто поверили? А?

Мальчишки возмущенно зашумели.

— Ладно. Сейчас возьмём несколько охранников и прочешем ближнюю часть дубравы, до прудов. Если не найдём вашего призрака, то будем считать, что он покинул наш мир. Согласны?

Малость попритихшие ребята согласились. Что им оставалось делать? Хотя до страсти любопытно узнать, что это было. В таком возрасте каждый из нас хоть раз собирался со сверстниками тёмным вечером и пугал друзей страшными рассказами. А потом, вздрагивая при каждом шорохе, пробирался домой. Удивительно страшно и ужасно любопытно.

Так, выстроившись цепью, экспедиционеры прошли дубки, и вышли к берегу ближнего пруда. День, несмотря на разгулявшуюся осень, выдался тёплый и солнечный. Вода в пруду нагрелась и теперь, с наступлением сумерек, когда солнце спряталось, и воздух стал остывать, над водой стелился белёсый туман. Он словно вата поглощал окружающие звуки, и, казалось, обступающая людей явь находится где-то в стороне. Последние лучи, спрятавшегося за горизонт солнышка, подсвечивали волшебным пламенем белые языки испарений.

… На противоположном берегу пруда сидело привидение…

Все разом ахнули. Действительно: большое и белое, как говорили мальчишки. Призрак сидел неподвижно, склонив голову набок. Сквозь туман казалось, что он медленно раскачивается из стороны в сторону. У Купавина в глубине души что-то шевельнулось. Смутное подозрение.

— Делимся на две группы, — тихо проговорил урядник. — И осторожно обходим с разных сторон. Охранники впереди.

… Когда подошли совсем близко, привидение вдруг встрепенулось, подобрав полы белой одежды, и с уханьем понеслось в чащу. При том, смешно задирая мосластые ноги. Погоня продолжалась часа полтора. Думаю не нужно объяснять, что в роли призрака выступал Мишка. В ту пору он пытался трудиться в поселковой аптеке. Приносил из подсобного помещения огромные бутыли и ящики с ингредиентами для лекарств. Ему, как и всем работникам аптеки, полагался белый халат. Для изготовления лекарств требуется стерильность. А основная составляющая разных там настоек, какая? Медицинский спирт. «Баламуту» этого объяснять не нужно. Вот его и понесло на приключения. Детство, видите ли, вспомнил.

Ещё раз прошу прощения, уважаемый читатель. Что-то я увлёкся. Просто хотелось рассказать о рядовых происшествиях, случающихся в Новогиреево, о буднях Митрофана Васильевича. Да и Мишка очень уж типичный персонаж.

Итак, продолжим…

После телефонного звонка Купавин зашёл к Рябичкину на телеграф. Идти было близко, треть версты. Телеграф находился в одном здании с почтой и располагался недалеко от железнодорожной платформы. Полиция посёлка поддерживала связь с управлением и по телефону и через телеграф, только последний использовался для передачи самых важных и секретных сообщений. Так постепенно и зародились товарищеские отношения между урядником и телеграфистом.

Алексей Яковлевич Рябичкин был в канцелярии пристава своим человеком, и ни одно более-менее серьёзное расследование не обходилось без его участия. Молодой, активный, приверженец всех современных изобретений и новейших научных теорий, он запоем читал Конан-Дойля и увлекался криминалистикой и шифрованием информации — для чего был использован полицией при передаче секретных донесений в Уездное управление и жандармерию.

Неповторимое очарование юности светилось в его распахнутом навстречу жизни лице. Тёмные густые волосы, непоседливо вьющиеся от самых корней, Рябичкин зачёсывал со лба назад, а они снова пытались сбежать и прядями застилали глаза. Широкие брови, словно две, повернувшиеся друг к другу, запятые. Припухшие губы молодого человека совсем недавно бывшего отроком. И, главное, чистые открытые глаза, с удивлением взирающие на этот, полный чудес, мир.

Родился и жил Алексей в селе Ивановское, что находилась за имением Торлецких в стороне от дубравы. Село стало так называться, когда крестьяне в семнадцатом веке построили деревянную церковь Рождества Иоанна Предтечи. Шли годы, и теперь уже каменный храм радовал слух прихожан малиновым звоном своих колоколов. В семье Рябичкиных было семеро детей. Жили небогато, но дружно. Родители и братья с сёстрами душевно любили младшенького Алёшку и прощали ему большинство озорных выходок, а мальчишка был шустрый, везде совал свой маленький курносый нос. Видя такую прыть, отец в последствии и посоветовал ему обратить внимание на технику. Время было такое: «железный» век набирал обороты, и в любом деле старались применять механизмы. Так, в конце концов, Алексей и стал телеграфистом в дачном посёлке. Ему выдали форму, китель с нашивками и все сельские девушки были в него влюблены, но он был холоден, как лёд и гордо вышагивал по деревенским улицам домой с работы.

— Здравствуй, Алёша! — обратился к нему Купавин. — Слыхал про убийство возле болота?

— Да, уже наслышан! Слухи в нашем посёлке распространяются со скоростью звука. Соседка убитого рассказала о случившемся кондуктору конки, а тот уже разнёс по всем углам. Он посчитал своим долгом на каждой остановке рассказать об этом происшествии всем вновь вошедшим пассажирам. Мне, например, поведал молочник.

— Не знают, наверное, только будочники из отряда сельской стражи. Спят себе, как невинные дети, обняв ружьё.

— Вы вот всё шутите, Митрофан Васильевич, а как в таких условиях сохранить тайну расследования. А если нужная информация попадёт к преступнику и он затаится или, наоборот, решится на новое преступление. Тому, кто один раз переступил черту уже всё равно.