Инна Чепъ - Наслѣдство

— Я могу дать необходимые вам разъяснения… наверное…

— Не сто…

Договорить Михаил не успел — девушка прошмыгнула мимо, направляясь к кабинету. Мужчине только осталось с изумлением посмотреть на босые ступни хозяйки дома и пойти следом.

Кабинет немного преобразился, Катя даже сказала бы «ожил». На столе появились новые письменные принадлежности, со спинки стула свисал небрежно брошенный сюртук, пахло мужским парфюмом. Уличный лай собак здесь уже не казался таким зловещим и потусторонним. Вдова заметила, что угол диванчика уже разгребли от листов, и устроилась там, нервно окинув взглядом приоткрытое окно.

— Я не буду мешать, — почти жалобно сказала она и открыла прихваченную с собой книгу. — Если возникнут вопросы — обращайтесь.

И Катя, и Михаил понимали, что она вряд ли чем сможет ему помочь, даже если он и вправду ее спросит. Поэтому Климский начал перебирать в голове причины столь необычного поведения хозяйки дома, пока та углубилась в чтение, пытаясь успокоиться.

Рано или поздно ей придется вернуться в спальню. Но она считала, что лучше поздно, чем рано. Пусть ее стремление сбежать от кошмара и ей самой казалось совершенно детским, но… пока можно, она лучше тут посидит.

Михаил вздохнул и вернулся к бумагам. И все же взгляд его время от времени возвращался к женской фигуре на диване.

Она была почти непохожа на Марию. Особенно красотой — старшая сестра была намного привлекательней младшей. Маша была выше, фигуристей, двигалась плавнее, кисть у нее более тонкая, а ресницы…

— Что-то не так?

Катя заметила его внимание, но истолковала его по-своему. Михаил, застигнутый врасплох, ответил:

— Да. Тут вот бумаги по Зеленым рудникам…

Катерина вдруг тепло улыбнулась.

— На севере? Помню. Вы не представляете, какой там вид на долину с Высокого пика. Кажется, что ты с облака глядишь на землю.

На мгновение она стала похожа на озорную мечтательную девочку…

Похожа на Марию.

Михаил встал. Старые злость и обида душили. И вроде не причем тут вторая сестра, а невысказанные упреки жгут язык.

— Пора спать, — резко сказал он, не смотря на собеседницу. — Я ночью ваши бумаги разгребать не обязан. — И все-таки вырвалось из уст злое: — Вы бы, инкнесса, оделись поприличнее.

Он вышел, не дожидаясь ее реакции.

Катя, обиженная резкой сменой тона и, хоть и заслуженным, но бестактным замечанием, с яростью захлопнула книгу.

Так и знала, не будет добра от этого человека!

«Здравствуй, Лиза.

Вот уже который день я надеюсь на твой приезд. Иногда мне кажется, что это единственный смысл моего существования. По крайней мере другого я пока не придумала. Еще меня посещает мысль, что я хочу жить из чистого упрямства. Или чтобы кому-то что-то доказать, но, если задуматься, что я могу — слабая, одинокая, беспомощная? Иногда я с ужасом ожидаю той минуты, когда в дверь постучат. И неважно, кто это будет: следователь, который решит меня арестовать, отец с его тщеславными идеями или…

Мне снятся кошмары. Такие яркие и реалистичные, что, когда я просыпаюсь, я нахожу на себе настоящие царапины и синяки. Иногда мне кажется, что Евстафий зовет меня к себе…

Я схожу с ума?

Мне страшно.

Ты все равно не прочтешь мое послание, так как я не собираюсь тебе его отсылать, а потому я спокойно могу признаться в своих слабостях и страхах.

Кстати, я ужасно сердита на твоего брата. У него такой суровый вид, что порой я боюсь к нему подходить. А еще пару дней назад он наговорил мне гадостей, и мы с тех пор только здороваемся сквозь зубы.

Может ты его обратно заберешь? Только так, чтобы он как-то быстренько все разобрать успел. У меня немного собственных денег, но я доплачу за спешку. Сколько смогу. Ты знаешь, я всегда возвращаю долги. И пусть на настоящее время у меня нет другой кандидатуры на его место, знаешь, я бы гораздо больше обрадовалась тебе, чем ему. Хотя он бесспорно хороший человек и замечательный юрист, просто для меня он чужой, а мне сейчас так нужен кто-то рядом…

Ведь я здесь совсем одна.

Лиза, милая, приезжай, пожалуйста, поскорее. Я очень тебя жду.»

Катя смяла лист бумаги и бросила в корзину. Это глупое письмо она точно отправлять не будет. Не хватало еще выглядеть жалкой сумасшедшей в глазах единственной подруги!

Съехал со стопки бумаг какой-то договор и звучно шлепнулся на пол. Вдова вздрогнула.

Открылась дверь. На пороге кабинета возник хмурый Михаил.

— Доброе утро.

Катя вопреки собственному желанию, обрадовалась его приходу. В последнее время ей стало тяжело находится одной.

— Доброе.

Мужчина ее энтузиазм не оценил. Сел в кресло напротив, демонстративно закрылся какими-то листами.

Катя принялась старательно сочинять ответ в газету, из которой прислали на одобрение статью про покойного мужа. Некоторые места ей очень не понравились, и надо было подвести редактора к мысли их убрать или изменить, но так, чтобы он не обиделся. Игра словами всегда давалась Кате тяжело, и она уже больше часа маялась с этой проблемой. Пока вдруг из-под пера не полились строки, обращенные к Лизе…

Пустое. Надо думать о делах насущных.

— Вы долго собираетесь медитировать над бумагой?

Екатерина встрепенулась и посмотрела на Михаила. Он был зол и подавлен. Под глазами залегли круги. По ночам он что ли работает? Вполне возможно. Наверно, тоже очень хочет поскорее со всем разобраться и избавиться от ее общества.

— У вас круги под глазами. Вы работаете допоздна? Давайте, я вам как-то это компенсирую. Можем пересмотреть пункт об оплате в договоре.

Климский поджал губы. Деньги. Все сводится к деньгам. Женщины способны думать о чем-нибудь еще?

— Поговорим об этом, когда я пересмотрю все бумаги. С парой договоров есть некоторые затруднения.

— Да, я помню, — кивнула Катя и прядка волос выбилась из ее простой домашней прически. — Вы говорили что-то о Зеленых рудниках.

Юрист тоже вспомнил их беседу.

— Да. Вы там были?

Екатерина улыбнулась. Лицо ее преобразилось, черты сделались мягче и живее, глаза заблестели.

— Была. Прекрасное место.

— Вам нравится путешествовать?

Катя в притворном ужасе замахала руками.

— Нет! Как может нравиться спать на земле, не иметь возможности нормально помыться и расчесаться? Но там такая природа! Это невозможно забыть! Такого в городе не встретишь, — она с тоской посмотрела за окно.

За окном лил дождь.

— Зачем же вы тогда ездили с мужем?

Мережская нахмурилась.

— Как будто меня кто-то спрашивал, — вырвалось у нее.

Михаил прищурился. Его вдруг посетила новая неожиданная мысль.

— Катерина… Супруг вас обижал?

Катя изменилась моментально: встала, нависла коршуном над собеседником, смотря на него с негодованием и гневом.