Инна Фидянина-Зубкова - Былины от Инны. и другие сказки

Направо – лес, налево – дол,
рядом серый волк прошёл.

Промахнулась стрела —
угодила в зад оленя,
а рога на тебя – мигренью.

Плюнул, устал, до хаты поплёлся.

Лес стоит – не шелохнётся:
берёза шуршит и осина,
леший куда-то сгинул.

А дома ждёт домовой —
кашу варит, и как постовой,
в окно выставился и смотрит.

«Не хочу идти домой,
пусть нечисть сдохнет!» —
развернулся богатырь и в горы!

А под горами ссоры
птиц и зверья лесного.

«Мне б чего нибудь неземного. —
вдаль глядя, подумал
и как полоумный,
поскакал на кобыле до неба. —
Вот, там я ещё не был.»

Доскакал до Луны. Там сухо,
и большущая серая скука,
машут Печали вдали:
– Бога-бога-богатыри…

Осерчал богатырешко крепко:
«Ну посадят меня, чи репку,
в эту пыль неземную
печали эти, не забалуешь!»

Натянул поводья и к Земле.
Долетел и уселся на мне.

* * *
Теперь я сижу и пишу:
богатырь к богатырю —
очередная пьеса.
Это кому-нибудь интересно?

Нет! Брошу я род людской, кину
и далече куда-нибудь двину
на святую звезду Андромеду —
там стихами поеду,
поплыву по умам, по душам.

И там мне ответят: – Скучно,
скучно, Зубкова, молчи,
тихонечко сказки пиши
про русалок и воинов диких,
а если про власть напишешь,
не видать тебе белого свету —
посадят, как репку эту!

* * *
Пойдём, богатырь, нас нет тут,
мы стёрты, забыты. Задеты
тобой и мною их чувства
о князьях, королях и капусте.

Приключилась, значит, с богатырём оказия:
поехал он в лес – нечисть всякую пострелять,
да и заблудился.

Плутать то хорошо, но домой охота
к блинам, пирогам. Ну сами понимаете,
а дальше стихами пойдём:

Заблудился богатырь – не вылезти!
Плутал день, плутал два – не выползти.

Вдруг в огромную яму провалился.
А как на ножки встал, так открестился
от него мир прошлый да пропащий.

Будущее стеной встало: «Здравствуй,
проходи, посмотри на наше лихо,
только это, веди себя тихо.»

Отряхнулся богатырь и в путь пустился,
на машины, на дома глядел – дивился
как одеты странно горожане:
каждого глазами провожает.

«Почему же на меня никто не смотрит,
по другому я одет – походно?» —
удивляется детина богатырска.
И от вони уж не дышит носопырка!

И не знал богатырь, не ведал,
что он «дурак-театрал пообедал
и с кафе идёт в свою театру,» —
так прохожие думали. Обратно
захотелось в прошлое вояке —
страшно ему стало, чуть не плакал.

Машины, дома, вертолёты.
«Ни изб, ни коней, ни пехоты!»

Лишь одна бабуля рот раскрыла:
– Чи Иван? А я тебя забыла!

Плюнул богатырь и провалился,
белый свет в глазищах обострился —
засосало воеводушку куда-то.

Родные его рыскали по хатам,
не найдя, вздохнули облегчённо:
«Кончился век богатырский, почёстным
пирам даёшь начало!»
Только жалобно Настасья кричала.

Да кто ж её, Настасью, будет слушать?
Народ брагу пил, мёд кушал.

Вдаль глядящими глазами,
внутрь сидящими сердцами,
смотрят богатыри в небо.
Что там: враг или стебель
колыхнулся от ветра?

А вокруг бед то:
беда налево, беда направо,
беда позади, из-под ног и прямо.
От потравы подохли кони
(вражина шпионит).

«Сила, сила, сила,
сила така – не всесильна.
Был бы я выше ростом,
как башня матросска,
я б над врагами склонился
и как мух прихлопнул – не поленился!
Вот тогда бы я был, как Батый!»
(слух такой о Батые ходил)

*
Хорошо что ты не Батый, сынок,
хорошо что ты богатырь и смог
за родную мать постоять!
И отец гордится: «Сына не взять!»

А на небе туча – предтеча.
Слушали вы мои речи
и на врага шли смело!
А я подвиги ваши набело
новой краскою перекрашу.

Знай, что ли, наших.

«Вы направо, воины, не ходите,
там лес плохой:
леший и водяной.

Прямо тоже не суйтесь,
там самый шумный
монгол кочует —
ваш дух уж чует!

Езжайте ка, братцы, налево,
там жёны верны,
дворы и хаты,
коровы, козы, курята.»

Задумались бравые:
– Мож, каменюга и правая?
Налево, оно вернее.
Направо – смерть виднеет.
Видать, одна нам дорога – прямо!

«Ух Иваны упрямы!» —
пыхтит булыжник
(а кони пыжат —
летят куда-то вперёд)
Монгол вас враз приберёт!»

Но кто монгола боялся,
тот дома всегда оставался.
А наши привыкли пужаться
лишь Лешего с Водяным. Да, братцы?

– Ой да, богатырь суздальский,
ой да, сокол ты ясный!

«Не сокол, а медведь.»

– Да всё равно. Не напрасно
ездил ты на охоту,
вон «языка» какого славного справил!

«Сдохнет, пока до дому доставит.»

– А сдохнет, так за другим отправят
и на пир почёстный посадят!

«Вина нажрётся – никуда не поедет.»

– Ай, водою окатят
и на кобылу посадят.

«Да не кобыла это, а конь.»

– А ты что, рассматривал?
Ничего, яичко по голове покатают —
порчу снимут, отправят
в поход далёкий!

«Во лес глубокий
к Соловью разбойнику прямо.»

– Ай, с Соловьями
привыкли мы расправляться:
в прошлом году столько
их наловили силками!
Королей не хватило,
которым их продавали,
чтоб во дворцах пели трели.

«Что-то мы с тобой не туда залетели.»

– Ах да!
Ой да, богатырь ты суздальский,
да сколько ж в те силы!

«Да уж, красивый,
смотри и тебя под себя подомнёт.»

– А пущай себе подомнёт:
подправит плохонький род.

– Илья Муромец – большой богатырь,
его боится сам хан Батый,
его пугается вся округа,
дети, родня, подруга
и даже любима жена.
Вот такой у нас есть Илья!
У него дома не в стопке дрова —
он весь в походах,
он в воеводах
над всеми богатырями!
У него папа с мамой
живут в почёте.