Наташа Полли - Часовщик с Филигранной улицы [litres]

– Кофе из претенциозного магазина. Хорошо.

– Я лучше выйду вместе с вами и подожду их в конце Филигранной улицы. Долли Уильямсон тоже с ними?

– Да. Откуда вы его знаете? – с любопытством спросил Мори, снимая с вешалки и протягивая Таниэлю пальто.

– Мы познакомились во время моей службы телеграфистом. Работая в Хоум-офисе, я обычно принимал от него телеграммы. Вам известно, кто сделал бомбу? Это помогло бы мне убедить его, что это были не вы.

Таниэль задал этот вопрос неожиданно для себя и, уже наполовину произнеся его, осознал, что произошло, когда Мори, наматывавший вокруг шеи шарф, вдруг остановился, замерев с его концом в руках.

– Да. Я знаю, что должен был раньше сказать об этом полиции, – осторожно произнес он. У него был такой вид, как будто какие-то шестеренки в нем стали вращаться в неправильном направлении, и он застыл, а потом стал очень медленно завязывать узлом шарф.

– Но дело в том… видите ли, вы бы не остались здесь, если бы я это сделал. Не знаю почему. У меня есть об этом запись, она подчеркнута.

Таниэль уставился на него, и Мори, неверно истолковав выражение его лица, опустил глаза.

– Нет… нет, – Таниэль взял его за локоть, думая, что сказать. Ему не хотелось признаваться, что он работал на Уильямсона. Достаточно было того, что Мори позволил шестерым полицейским перевернуть его мастерскую вверх дном ради того, чтобы Таниэль остался с ним, не зная при этом, что они явились к нему из-за Таниэля.

– Спасибо, – только и выдавил он из себя.

Мори посмотрел на него с доброй улыбкой человека, с которого сняли подозрения.

– Фредерик Спиндл, – произнес он.

Они медленно шли по заснеженной улице, хотя покрытая легким пушистым снегом мостовая не была скользкой. Ветер выдувал снег из водосточных желобов, превращая его в подобие крошечных водопадов, барабанящих по оконным стеклам и засыпающих велосипеды, давно уже припаркованные снаружи к стенам лавок и вмерзшие в сугробы. Мори ушел, оставив Таниэля одного прогуливаться по Найтсбриджу. Таниэль остановился возле уличного фонаря, ожидая. Вечер еще не наступил, но из-за метели было сумрачно, и фонари уже горели.

Таниэлю не пришлось долго ждать: полицейская карета свернула на Филигранную улицу, лошади с трудом тянули ее навстречу смешанному с колючим снегом ветру, от которого их не спасали даже шоры. Таниэль шагнул вперед, заставив лошадей остановиться, затем, обогнув карету, постучал в дверцу.

– Долли!

Уильямсон выглянул из кареты.

– Вы, – сказал он, – должны благодарить судьбу, что я не принял меры после вашего чудесного исчезновения из-под домашнего ареста. Если бы не Форин-офис, распространяющийся на каждом углу о вашем чертовом героизме, вы бы уже давно сидели за решеткой. Уйдите с дороги и пропустите нас!

– Откуда вы знали, что мы едем? – спросил он после паузы.

– Зачем вы приехали?

Уильямсон с раздражением посмотрел на него и вылез из кареты. Он выглядел больным.

– Я скоро буду, – обратился он к остальным полицейским и затем приказал кучеру: – Поезжайте!

Таниэль отступил назад, уворачиваясь от полетевшего из-под колес снега. Уильямсон в своем форменном пальто наклонился к нему.

– Мы обнаружили еще одну бомбу. Она была спрятана на потолке над моим кабинетом. Со взрывным механизмом его работы, разумеется. Фред Спиндл только что подтвердил, что часовой механизм идентичен первому. Может быть, ваша супруга расскажет нам о том, что с ней на самом деле случилось? У нас теперь до черта доказательств.

– Она вам рассказала, что с ней случилось. Она некоторое время гуляла по Лондону.

– А вы на следующий вечер удивительным образом избежали гибели от взрыва в лавке фейерверков, буквально на десять секунд с ним разминулись.

– Пойдемте со мной, – Таниэля внезапно охватил гнев, и он не мог вдаваться в объяснения.

– Что?! Нет, меня ждут…

– Нет, вы пойдете со мной, и я покажу вам, кто это сделал, прежде чем ваши чертовы подчиненные арестуют не того человека! Давайте, сделайте над собой усилие! – Схватив Уильямсона за локоть, он потащил его в сторону Белгравии. Хотя расстояние было невелико, им пришлось нанять кэб, поскольку Уильямсона сотрясало от кашля.

Они открыли дверь в мастерскую Спиндла, и мелодичный звон колокольчика известил об их приходе. Сидевший за столом Спиндл выпрямился и улыбнулся им навстречу.

– Суперинтендант Уильямсон…

Таниэль за ворот рубашки выволок его из-за стола, не обращая внимания на чертыхающегося Уильямсона, и, пока тот ловил ртом воздух, прижал его затылком к конторке с аккуратнейше разложенными на ней предметами.

– Это были вы! Я пришел к вам с этими часами, и вы, думая, что Мори знает о бомбе, придумали все это вранье насчет алмазов, отлично зная, что он достаточно богат, чтобы купить их на свои деньги. Вы и раньше использовали его часы, зная об их точности, поэтому для вас было важно испугать меня и ввести в заблуждение полицию. Вам всего-навсего нужно было показать им аналогичные части.

Спиндл тщетно пытался высвободить руки.

– Нет, нет! Я не…

– Дайте бомбу другому часовщику, Долли, и, жизнью клянусь, они вам скажут, что это не работа Мори, даже если в ней использованы некоторые его детали.

– Они меня заставили! – воскликнул Спиндл, в отчаянии поочередно глядя на них. – Этим людям нельзя сказать «нет». Я… я слишком много хвастал тем, что полиция поручает мне экспертизу, они об этом услышали и прислали ко мне своего человека. Я думал, он меня убьет. Он бы так и поступил, если б я не сделал…

– Вам хватило спокойствия, чтобы сделать бомбу.

– Уильямсон, они бы…

Уильямсон прикрыл глаза, у него был очень усталый вид. На лице с тех пор, как Таниэль видел его в последний раз, появились новые морщины.

– Вам придется пройти со мной.

Мистер Спиндл в ужасе уставился на него.

– Это государственная измена. Это ваше пальто? Одевайтесь.

Они подождали, пока Спиндл наденет пальто. Уильямсон вывел его на улицу и засвистел в свисток. Запыхавшись, прибежал констебль, потом, почти сразу за ним – другой. С полицейским патрулированием в Белгравии все было в порядке. Таниэль подавил в себе острое желание толкнуть Спиндла под приближающийся кэб. Уильямсон молча стоял рядом с ним под все еще падающим снегом. Хотя дорога была забита кэбами и каретами, снег поглощал звуки, отчетливо слышно было только журчанье воды в водосточной канаве поблизости.

– Как вы объясните то, что Мори заранее знал о бомбе в Скотланд-Ярде и поэтому оставил для вас часы? – наконец спросил Уильямсон.

– По той же причине, по которой я вышел сегодня к вам навстречу. Вы хотели узнать, что он мне сказал. Он ясновидящий, Долли, самый настоящий. Моя жена это доказала. С помощью мела на грифельной доске.