Ольга Михайлова - Вино фей [СИ]

Меж тем мисс Фортескью продолжала:

— Мистер Кассиди, натурально, пришёл в ярость. И добро бы, из-за того, что сынок выбрал невесту без гроша за душой, так нет же. Сэр Бенджамин орал, что никогда не согласится породниться с этим ужасным домом! Не нужно ему такого родства. Против девицы он ничего не возразил бы, не имей она такой мерзкой родни. Ноги в его доме этих Хейвудов не будет, и всё тут! Сынок как его ни увещевал, что ни говорил, сэр Бенджамин не унимался. Да и сестрица Филипа тоже масла в огонь подлила. Но та хоть по делу выступала. Нищую голодранку, кричала, в дом хозяйкой ввести? С ума сошел, что ли? Криков было! — мисс Фортескью восторженно зажмурилась.

Черити, и без того сидевшая с прямой спиной, выпрямилась в струну и обернулась. Увидев ее, мисс Фортескью поперхнулась и умолкла.

— Ничто так не портит хорошо выдуманную сплетню, как несколько достоверных фактов, — зло отчеканила Черити. — Мистер Филип Кассиди никогда не говорил со мной ни о каких чувствах и не оказывал мне ни малейших знаков внимания, превышавших пределы простой вежливости. Ни о каком браке между нами никогда не было и речи.

Черити поднялась и вышла. Ей хотелось хлопнуть дверью, но это был дом Стэнбриджей, и она сочла, что может удалиться и тихо.

Не прошло и минуты, как её догнал кузен.

— Вы обиделись на «нищую голодранку», кузина? — без обиняков спросил он.

— Что? — удивилась Черити. Поняв, о чём её спрашивают, небрежно ответила: — А, нет. Бесит, что эти люди ни дня прожить не могут без вздорных выдумок.

— А почему вы решили, что это ложь? — с интересом спросил Флинн. — Просто потому, что мистер Кассиди не говорил с вами о своих чувствах и намерениях?

Черити в изумлении остановилась.

— Вы, что же, верите всей этой ерунде, кузен?

— Не знаю, но мистер Кассиди, сравнив вас с кузиной Вирджинией, вполне мог сделать выбор в вашу пользу. Он вам по душе, кстати?

— Ничуть, — пожала плечами Черити. — Хоть, как я теперь понимаю, он благородней и приличней очень многих.

— Чёрт возьми, — засмеялся кузен, — да как же это может быть? Каждая молодая девица в ваши годы должна быть обязательно влюблена. Неужели из всех молодых людей в округе вам никто не по душе?

— Почему? Есть несколько достойных людей, — снова пожала плечами Черити, не желая вдаваться в подробности.

— Я говорю не о достоинствах, а о любви. Разве любят за достоинства?

— А за что же? — по-настоящему удивилась Черити. — За пороки, что ли? Никто не влюбляется в пьяниц, картёжников или распутников. Каждая хочет в мужья человека достойного, разумного и серьёзного. Я с моим приданым рассчитывать на многое не могу, но и мне картёжник или распутник не нужен.

Флинн ухмыльнулся.

— Вы сами себе противоречите, дорогая мисс Тэннант-Росс. Или уж, воля ваша, путаетесь в определениях. Серьёзный и разумный человек — это тот, кто предпочитает приданое в пятьдесят тысяч приданому в пять, или тот, кто выберет умную и порядочную девицу без денег, предпочтя её пустой кокетке с немалыми деньгами?

Черити тоскливо улыбнулась. Кузен, что и говорить, поднял весьма болезненную для неё тему.

— Где заканчивается разумное понимание того, что без денег не прожить, и начинается скаредность? Где грань, которая отделяет трезвый расчёт от здравомыслия? Если честь и благородство называются глупостью и недальновидностью, значит ли это, что бесчестность и низость — умны и проницательны? Что толку рассуждать об этих материях, кузен? — Черити вздохнула.

В четверг лакей Арбетнотов принёс для мистера Селентайна Флинна и мисс Тэннант-Росс приглашение на званый обед. Черити сразу написала отказ, кузен тоже решил не ездить, но сэр Тимоти остановил их и попросил племянника и племянницу поехать. Может, доведётся узнать что-то важное.

Черити нехотя собралась, кузен снова сопровождал ее. Они не взяли экипаж, решив прогуляться, и вышли за полчаса. Черити внутренне кипела. Соседи бесили её. Подумать только, из-за нервного срыва влюблённой девчонки свет казнил всю семью. Дядюшка был прав: если такое будет продолжаться — всем нужно будет просто уезжать из этих мест. Она признавала, что сэр Тимоти виноват: он слишком во многом потакал Джин, но наказание всё же не соответствовало проступку. А вспоминая несчастные глаза дяди, Черити чувствовала, как сжимается от боли сердце.

У Арбетнотов после обеда играли в вист. Черити решилась сесть за стол, сделав небольшую ставку, играла в паре с кузеном, внимательно следя за застольными разговорами. И не замедлила услышать то, что заставило снова сжать зубы.

Роберт Марвелл, его супруга Кандида и мисс Элизабет напропалую злословили о Вирджинии.

— Леди Рэнделл изволила сказать, что подобное поведение недопустимо. Человек гневливый, сказала она, заводит ссору, и вспыльчивый много грешит, — со злорадством процитировал мистер Марвелл.

— Насколько мне припоминается, это цитата из притчей Соломона, — высокомерно рассмеялся Селентайн Флинн. — Леди Хэрриет, как я слышал, любит священное писание. «И глупец, когда молчит, может показаться мудрым». Это место из притч Соломона она тоже очень любит, — присовокупил он, выразительно глядя на сплетника.

Ему удалось немного смутить мистера Марвелла, и тот умолк. Однако упражняться в остроумии не прекращали миссис Кандида Марвелл и её дочурка.

— Миссис Фортескью сказала, что на порог этих Хейвудов больше не пустит. Плебеи, они и есть плебеи, пусть и разбогатевшие, — завистливо вздохнула она. — Да, немалое благо для общества — изгнание из него недостойных. Миссис Стэнбридж сказала, что слишком большие притязания наказываются Богом, а леди Изабелл Кассиди добавила, что неблагодарность — самый худший из пороков. Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодарного человека? Подумать только, безродных выскочек приняли в обществе, даже согласились с ними породниться. А что в итоге? Люди не только забывают благодеяния, но даже склонны ненавидеть благодетелей. Необходимость отблагодарить за добро кажется им рабством, которому они не желают покоряться. Не правда ли, мисс Тэннант-Росс?

Лицо Черити окаменело, превратившись в маску презрительного равнодушия. Когда задают неприличный вопрос, нельзя отвечать. Не следует и слушать.

— Кварт-мажор. Дублет, — ответила она мистеру Арбетноту и подвинула к себе выигрыш.

Не дождавшись иного ответа, миссис Марвелл продолжала:

— Они мнят о себе невесть что, да только правильно сказала миссис Кассиди: «Знай, сверчок, свой шесток!». Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. И да не смутит нас мысль о возмездии, ибо право на возмездие в руках Господних, а не в руках человеческих. Как горделив был этот Хейвуд! И вот — получил по заслугам! Нет страшнее возмездия за заблуждения, чем видеть, как собственные дети страдают из-за них. Высоко, высоко возносятся иные парвеню в мечтах ложной гордости, но удел их — падение. Не правда ли, мистер Флинн?