Наталья Павлищева - Черная башня

Дом Барди большой, слишком большой для них троих — Козимо, Контессины и Пьеро. Потому пока отремонтировали только половину, рассчитывая постепенно освоить весь. К тому времени и семейство может увеличиться…

Контессина счастливо улыбалась, демонстрируя свои достижения мужу.

И вдруг…

— Молодец, Контессина! Вот здесь Косса с Имой и будут жить.

Козимо поцеловал обомлевшую жену в висок, словно не сказал ничего удивительного.

— Кто будет жить?

У Контессины даже голос не сразу прорезался.

— Я должен привезти во Флоренцию бывшего папу Иоанна Бальтазара Коссу. С ним его верная Има.

Контессина прекрасно знала, кто такой Косса, помнила и рассказы о верной Име, но не могла поверить, что Козимо готов отдать столь любовно отремонтированный ею дом другому!

— Козимо, а мы?!

— А мы поживем в отцовском доме. Нам же там хорошо?

Наверное, стоило закатить скандал или хотя бы истерику, но ни в семье Барди, ни у Медичи такое не позволялось. Женщины подчиняются мужчинам во всем, прежде всего мужу. Выше только Господь, а Его волю дома представляет все тот же муж. Можно быть любимой, обласканной, богатой, строптивой, хорошей или плохой, какой угодно, но подчиняться обязательно.

Подчинялась ли донна Наннина? Да, все выглядело так, словно она полная хозяйка в доме, Наннину слушали все — от слуг и невесток до сыновей и мужа. Но Контессина уже поняла, что все приказы и распоряжения свекрови учитывают волю Джованни де Медичи. А его подчинение жене — не больше чем игра в таковое. Глава семьи просто подавал пример остальным, в действительности же именно ему подчинялось все и вся.

И Контессина подчинилась. Но ее улыбка просто потухла, погас и огонь в глазах.

— Прости… мне пора кормить Пьеро…

Ей расхотелось показывать даже кабинет, которым гордилась. Зачем, если Козимо так легко отдает плоды ее стараний другим!

Вечером за ужином Козимо как ни в чем не бывало рассказывал об отремонтированном доме и своей задумке поселить там бывшего папу.

Первой изумилась Наннина:

— А Контессина согласна?

— Да…

— А ты ее спрашивал?

Наннина поняла, почему невестка сказалась больной и не пришла ужинать, да и вообще вернулась домой расстроенной.

— Ну да… Я сказал ей об этом. — Козимо возмутился. Он же не о себе думает, а о деле! — Коссу пора привозить сюда! Скоро приедет папа Мартин, сколько он пробудет, неизвестно. Не везти же потом Коссу в Рим! — И добавил то самое: — Я же не о себе думаю, а о деле.

Наннина поднялась со своего места, не дожидаясь окончания ужина, и отправилась прочь. Но, сделав шаг, остановилась.

— Ты глуп! Если ты всегда будешь думать только о деле и совсем не думать о семье, то семьи у тебя не будет.

Джованни молча последовал за женой.

Молчал и Лоренцо. Джиневра только переводила взгляд с одного на другого.

— Но куда я должен девать Коссу? — почти отчаянно поинтересовался Козимо. — Что случится от того, что они с Имой поживут в нашем доме? Нам же есть где жить.

— Знаешь, Контессина так старалась сделать тебе подарок, а ты вот так…

— И ты туда же… Контессина согласилась!

Лоренцо повторил вопрос матери:

— А ты ее спросил?

Когда Козимо пришел в спальню, Контессина лежала, отвернувшись к нему спиной. Забираясь под одеяло, он попытался убедить жену и, как ему казалось, успокоить:

— Контессина, но мне действительно пора привозить сюда Коссу. Ему надо где-то жить…

Жена молчала. Козимо осторожно положил руку на ее плечо, но Контессина снова никак не отреагировала, хотя было слышно, что женщина не спит.

— Знаешь что… мы отремонтируем вторую половину и будем жить там!

Козимо казалось, что он нашел прекрасный выход из создавшегося положения. Все проще простого!

— Да, у тебя хорошо получается…

Если бы Контессина расплакалась или просто призналась, что ей жалко отдавать чужим плоды своих стараний, попросила быстро отремонтировать вторую половину для Коссы и Имы, Козимо, пожалуй, сдался. Он и сам уже почувствовал, что делает что-то не так, недаром же вся семья против. Но гордая Контессина молчала.

Она промолчала и тогда, когда Козимо объявил, что уезжает за Коссой.

Козимо досадовал, решив, что женщина просто капризничает. Отцу сказал, что Контессина придумает, как отделать и вторую половину, вот и все. Джованни подумал, что супруги договорились, а Контессина хмурая потому, что переезд откладывается.

И только Джиневра понимала подругу по несчастью. Дело в том, что Лоренцо напросился ехать с братом, снова оставляя жену в ожидании.

Но когда Джиневра попыталась обсудить братьев, Контессина поморщилась:

— Они вправе поступать так, как считают нужным. Дело прежде всего, а мы… мы далеко после.

Ехать за Коссой действительно пора, люди Козимо уже привезли бывшего папу в Пизу, сидеть там просто так нелепо. В Пизе он не нужен, бедолаги просто не знали, как обращаться с прежним папой, чтобы не попасть в немилость к нынешнему.

Косса, которому надоело прятаться, переезжать, сидеть взаперти, недовольно поинтересовался у Козимо:

— Где мы будем жить?

Козимо подумал, что означает это «мы» — Косса по привычке говорит о себе во множественном лице или о себе и Име?

— В нашем доме. Его только что отремонтировали.

— Почему не в доме епископа?

— Там будет жить папа Мартин.

— Что?! Вы вытащили меня из тюрьмы, чтобы теперь отдать Колонне?

Почти три года, проведенные в подземелье Гейдельбергской крепости без нормальных условий, а главное, без связи с внешним миром и в неведении будущего, сильно изменили бывшего пирата. Косса постарел и словно потух. После нескольких месяцев хорошей жизни вне тюремных стен он немного пришел в себя и поправился, но задорный блеск в глазах исчез, и больше не было того знаменитого бандитского взгляда, сводившего с ума всех женщин, на которых Косса его бросал. Но это возмущение показало, что вулкан готов извергнуться в любое мгновение, потому надо быть осторожным.

Если раньше Козимо должен был всего лишь присматривать за беспокойным папой Иоанном, потом с риском для собственной жизни вытаскивать его из тюрьмы, то теперь предстояло взять эту все еще беспокойную натуру в ежовые рукавицы и держать крепко во избежание бед, которые натура могла натворить.

Козимо решил объясниться начистоту. Если Коссе не подходят условия, в которые он будет поставлен, то лучше узнать об этом сейчас, а не во Флоренции.

— Ваше Святейшество… вы позволите себя так называть? Признаюсь честно, я так же зову и папу Мартина. — Козимо смотрел выжидающе, пока Бальтазар не кивнул. — Ваше Святейшество, вы должны понять и принять несколько условий. При отказе от любого из них или при невыполнении Медичи просто лишат вас своей поддержки.