Ипполит Рапгоф - Сонька Золотая Ручка [Жизнь и приключения знаменитой авантюристки Софии Блювштейн. Роман-быль]

При себе у Софьи Владиславовны было тысячи три рублей да банковские квитанции.

Впопыхах она забыла запаковать свои бриллиантовые серьги. Она вспомнила о них уже в вагоне, когда, глядясь в зеркало, обратила внимание на замечательную игру камней. Каждая серьга весила не меньше двадцати каратов.

Никогда она не надевала в дорогу подобные драгоценности. И тут вспомнила Софья Владиславовна худенькую блондинку, которую обворовала в поезде: «Ой, не к добру».

Ей пришлось ехать в Париж в общем вагоне первого класса. Освещение было слабым, в вагоне царил полумрак. Против Блювштейн разместилась пожилая дама с девочкой лет одиннадцати. Рядом подсел элегантный господин в цилиндре. Софье Владиславовне он показался человеком из общества. Он поминутно подбрасывал монокль, держал себя довольно развязно, первым заговаривал с попутчиками.

— Далеко ли изволите ехать, сударыня?

— Далеко, — ответила Софья Владиславовна нехотя.

— Вероятно, за границу? Я тоже туда еду.

Золотая Ручка сделала вид, что не слышала вопроса.

— А вы, мадам, далеко ли едете? — спросил хлыщ пожилую пассажирку.

— Я до Вильны. Я к мужу еду. Он там служит инженером.

Господин сделал вид, будто очень интересуется служебным положением мужа дамы.

— Он начальник тяги?

— Нет, он начальник дистанции «Вильна — Вержболово».

Софья Владиславовна уселась поудобнее. Тревога не проходила. Она достала свой несессер и сильно надушилась пахучим одеколоном. Пожилая дама недружелюбно поглядела на Софью Владиславовну. Минут через пять она пожаловалась девочке, что у нее болит голова.

Пришел кондуктор.

— Скажите, господин кондуктор, не найдется ли у вас два свободных места?

— Точно так-с. Рядом в купе есть как раз два места.

— Может быть, я вас стесняю, так мне нетрудно перейти куда-нибудь, — встрял в разговор господин в цилиндре.

— Нет, милостивый государь, вы тут ни при чем. Я не выношу сильных духов.

Софья Владиславовна презрительно передернула плечами.

Когда пожилая дама с девочкой ушли, хлыщ сел напротив Соньки. Несмотря на то, что в купе был полумрак, Софья Владиславовна почувствовала на себе изучающий взгляд самца. Но она была не из робких.

— Что это вы меня так рассматриваете?

— Я всегда рассматриваю интересных людей.

— Очень уж избито.

— Но в данном случае верно.

— Вы, кажется, спать хотите? Так не стесняйтесь. Я сама скоро улягусь.

Попутчик ухмыльнулся из-под нахлобученного цилиндра.

— Я в дороге никогда не сплю. Особенно в обществе милых дам.

— Какое вам дело до общества милых дам? Дамы сами по себе, а вы сами по себе.

— Такого со мной не случается.

— Что?! Что вы сказали?

— Высказываю кое-какие соображения. А, впрочем, я могу ошибаться.

Софья Владиславовна промолчала. Она решила, что перед ней самодовольный фат, и ей стало досадно, что придется ехать в его обществе так далеко.

Господин хмыкнул и, выйдя в коридор, закурил папироску. Такое пренебрежение задело тщеславную Соньку: слишком быстро он отступил. А спустя пять минут она уже всерьез начала раздражаться невниманием случайного спутника.

— Неужели я так состарилась? — спрашивала она себя.

В дверях снова появилась фигура в цилиндре.

— Вы разрешите мне курить в куне?

— Пожалуйста, — почти радостно ответила Софья Владиславовна, — я не боюсь дыма.

— Я не стану злоупотреблять вашей любезностью, мадам. Простите за нескромный вопрос: вы замужем?

— Вы очень любопытны. Не все ли вам равно?

— Не совсем. Скажу откровенно — от души завидую вашему мужу.

Словесный фимиам, перемешанный с табачным дымом, возымел свое действие.

— А вы женаты? — игриво спросила Софья Владиславовна.

— Я? Я свободен, как птичка божья. Но останется ли при мне моя свобода, это после встречи с вами — большой вопрос.

Ловким движением любитель свободы обнял попутчицу за талию.

— Что это вы? Не надо! — жеманно протестовала Софья Владиславовна.

Но он уже страстно целовал ее руки и даже колени.

— Сядьте на место!

— Извольте! Я послушен.

С этими словами господин снова сел в угол напротив и зажег папиросу. Сизый дым начал распространяться по купе.

— Боже, какие у вас скверные папиросы, — поперхнувшись дымом, пожаловалась Софья Владиславовна и вдруг почувствовала, что теряет сознание. Собрав всю свою бойцовскую волю, ринулась она к двери, но две сильные руки сковали ее.

— Тихо, Сонька, — услышала она над самым ухом знакомый голос. — Вот мы и встретились. За тобой должок, Золотая Ручка. С процентами.

Барон Гакель!

Софья Владиславовна лишилась чувств.

Когда она очнулась, поезд подходил к станции. Было темно. Наркотический дым стоял коромыслом. Барона, естественно, след простыл. Голова кружилась. Тошнило. Но она нашла в себе силы схватиться за грудь, где у нее был спрятан замшевый мешочек с деньгами. Мешочка не было! И тут она почувствовала, как что-то течет у нее по правой щеке. Что-то теплое, липкое. Кровь! Мочка правого уха была разорвана.

Яшка Альтшуллер убил двух зайцев: завладел бриллиантовой серьгой и по старой бандитской традиции оставил своей бывшей любовнице-предательнице память о себе. Но левая серьга была в целости и сохранности. Как ни была напугана, озлоблена и отравлена наркотиком Софья Владиславовна, она не могла не оценить своеобразного благородства барона-уголовника.

Быстрым движением она вынула серьгу из уха и спрятала в корсаж.

В это время в вагон вошел жандарм и стал требовать паспорта.

— Меня обокрали! — дико закричала Софья Владиславовна и снова упала без чувств.

Ее вынесли вместе с вещами на перрон. Около нее суетился железнодорожный врач. Придя в себя, она все время хваталась за кровоточащее ухо и несколько раз принималась рыдать.

— Разрешите вас допросить, мадам? — обратился к ней жандармский полковник, начальник управления.

— У меня пропал замшевый мешочек. В нем было три тысячи рублей. Кроме того, мой ридикюль. В нем — восемь квитанций на сумму сто семьдесят тысяч.

— Квитанции именные?

— Нет, на предъявителя.

— Но, может быть, у вас сохранились квитанции банка?

— Да, но они в большом чемодане.

— А где у вас багажная квитанция?

— В ридикюле.

И опять рыдания.

— Ну, это мы уладим, мадам, — успокоил Софью Владиславовну офицер. — Пройдемте на платформу для розыска багажа.

Она нарочно ничего не сказала о серьге. Читатель помнит, что эти крупные бриллианты были приобретены ею с помощью примерно такого же трюка, который применил ро отношению к ней барон. Так что не было у Золотой Ручки резона заявлять о пропаже бриллианта. Как бы самой не влипнуть.

И про барона лучше жандармам не говорить. Ишь замаскировался, мерзавец! Воспользовался полумраком. Да и она тоже хороша — не узнала!