Кирилл Еськов - Чиста Английское убийство

Фрайзер «боится быть убитым» (NB: Еще бы — Марло был известный отморозок (во всяком случае, старательно поддерживал такую свою репутацию), а оружием владел мастерски. Что ж до Фрайзера, то это ведь только в альтернативке Тертлдава он — лихой боевик- ликвидатор , пачками режущий полицаев и коллаборационистов; в реале-то это был тихий бухгалтер — паук, сидящий в центре своей криминальный паутины, который если кого и убивал (что, кстати, вообще не факт…), то уж точно не своими руками). При этом он «сидит между Скересом и Поули таким образом, каковой исключает возможность для бегства». (NB: Последнее обстоятельство повторено в тексте протокола трижды , что не может не вызвать в памяти восточную пословицу: «Ты сказал — я поверил; ты повторил — я засомневался; ты повторил это в третий раз — и я понял, что это неправда». Вот любопытно: а чем был занят «вышеупомянутый Скерес», многоопытный оперативник контрразведки, всё то время, пока обдолбанный отморозок пытался снять скальп с его патрона? Так и сидел сиднем, бестолково мешая тому патрону даже сбежать — или, может, хотя бы подбадривал того полезными советами, типа «в ближний бой не лезь, работай в корпус»?)

Как бы то ни было, Фрайзер, «не имея возможности спастись бегством» и «в видах защиты и спасения своей жизни», вступает с отморозком в борьбу с заявленной целью — отнять у того «вышеупомянутый кинжал». «И так случилось в той схватке, что означенный Ингрэм, защищая свою жизнь, вышеупомянутым кинжалом ценою 12 пенсов, нанес означенному Кристоферу (тогда и там) смертельную рану над его правым глазом, глубиной в два дюйма и шириной в один дюйм, от каковой смертельной раны вышеупомянутый Кристофер (тогда и там) немедленно скончался» (конец цитаты); «и так уж вот оно случилось, что» — о да, поистине, исчерпывающее объяснение!

Фраза — шедевр (это без тени иронии!), а «спец-коронер» Данби — реально высокий профессионал. Вопрос на засыпку: зачем именно в этой фразе, где на месте ключевого пункта расследования красуется полнейшая, вызывающая оторопь, невнятица, ему понадобилось ввернуть цену того кинжала (вот уж воистину «вышеупомянутого»: четырежды в предшествующем тексте)? Наш вариант ответа: затем, что цена та — в пенсах , и всякому ясно, что это, по хорошему счету, никакое не оружие, а так — «колбаски нарЕзать». «Итак, джентльмены, перед нами — классическая, химически чистая, бытовуха : вместе пили, потом спьяну повздорили из-за трех копеек, и один пьяный дурак пырнул другого пьяного дурака столовым ножом… Ну, и во что тут вникать-то, джентльмены?!»

А повникать там, между тем, очень даже есть — во что.

То, что изложенная в протоколе Данби версия «самозащиты в спонтанной драке» воды не держит , было ясно историкам с самого начала; сразу же после публикации Хотсоном дептфордского документа, в том же 1925 году, Эжени де Кальб [14]ткнула пальцем в самые явные несуразности:

— что единственное «подтверждение» мутной истории, рассказанной «тремя профессиональным лжецами» — это две царапины на голове Фрайзера, которые тот запросто мог нанести себе и сам;

— что человек, всерьез вознамерившийся кого-то убивать (Марло, якобы), не станет до последнего мига расслабленно валяться на койке, переругиваясь с находящимся в вертикальном положении и неподалеку от него врагом;

— что Фрайзер, якобы зажатый у стола между Скересом и Поули так, что лишен возможности даже сбежать, вполне успешно, тем не менее, борется с напавшим на него со спины вооруженным и опытным противником, нанеся тому смертельную рану его же кинжалом;

— что всё это творится при необъяснимом бездействии двоих наблюдателей, «достаточно компетентных в том, чтобы оградить Фрайзера от нападения», но не предпринявших, якобы, даже попытки вмешаться.

И тут вот что забавно: поскольку выданная нашими «рыцарями плаща и кинжала» и безропотно зафиксированная «спец-коронером» версия происшедшего является очевидным враньем, у ряда исследователей («конспирологов»…) возникает азартный соблазн доказать, что она — то самое «вранье от первого слова до последнего» (а это, столь же очевидным образом, не так). Ну, к примеру: «А почему кинжал („вышеупомянутый“…) якобы болтается у Фрайзера где-то за спиной — будто специально, чтобы Марло проще было им завладеть при нападении сзади („drew the dagger of the said Ingram which was at his back“)?» Этот «вопрос с подначкой» пошел со времен марловианца Кальвина Гофмана (1955), и ответ на него давным-давно известен: «Попробуйте-ка сесть на лавку, имея висящий на поясе кинжал — и вам придется его передвинуть (на ремне или на перевязи) за спину, ибо ни в каком ином положении он просто не поместится: средневековые рисунки вам в помощь»; и тем не менее, в лонг-листе «конспирологических претензий» тот «кинжал за спиной» нет-нет, да и мелькнет…

Или вот, кочующая из одного конспирологического сочинения в другое колотая рана «над глазом», которая якобы никак не могла послужить причиной смерти, да еще и мгновенной: «Ученые и медики пришли к выводу, что убить человека так, как описано в протоколе, невозможно — тут нужен топор» (конец цитаты); дальше, как правило, следуют ссылки на мнение «хирургов из Колумбийского университета» («британские ученые доказали», ага). Ну, с «хирургами из Колумбийского университета» всё ясно: предположение о «несмертельности» такой раны высказал некогда литературовед и библиограф Сэмюэль Танненбаум (1926). До того, как заняться литературоведением, Танненбаум некоторое время подвизался на поприще психоанализа и психотерапии, учился же он в Колумбийском университете, в «College of Physicians and Surgeons » — вот, собственно, и вся «хирургия»…

Что же до раны Марло, то « eye - oculum» в ее описании («a mortal wound over his right eye — plagam mortalem super dexterum oculum »), вне всякого сомнения, следует понимать не как «глаз», а как «глазное яблоко». Ну и — сквозь верхнюю долю глазницы в мозг, мгновенная смерть, всё как и должно быть (у Воэна, кстати, именно так и описано: «Hee [one named Ingram] stabd this Marlow into the eye, in such sort, that his braines comming out at the daggers point, hee shortlie after dyed».) Согласно же запрошенной нами экспертной оценке « московских хирургов » (практикующих), убить человека, проткнув насквозь ажурные косточки глазницы, можно «хоть пальцем» (ежели за дело возьмется профессионал), а уж гвоздем или, скажем, щепкой — это просто печальная патанатомическая рутина… [15]На самом-то деле там есть кое-какие нюансы (и Танненбаум всё же не зря учился когда-то «на медицинском»…) — но о них чуть погодя.

Самое любопытное — что «конспирологи» при этом обходят вниманием одно реально важное и крайне подозрительное обстоятельство, а именно: та смертельная колотая рана была нанесена «поэту и шпиону» в ПРАВЫЙ глаз. И выразительнейшую лакуну в протоколе на месте описания той финальной схватки («И так уж оно случилось, что» — «вот вам труп!») мы объясняем именно тем, что обвиняемый со «свидетелями»-соучастниками (при том, что все они, повторим, люди опытные и хладнокровные) так и не сумели выдумать — во внезапно возникшем цейтноте — сколь-нибудь внятное объяснение той ране в правый глаз при отсутствии среди них хоть одного левши … Таки да — пацаны спороли косяк , по-настоящему крупный; и ихнее счастье, что выводить их на чистую воду в задачи «спец-коронера» Данби, похоже, не входило…