Валерия Вербинина - Снежная роза

Инспектор Лебре украдкой зевнул и покосился на часы. Шел третий час допроса Жюльена Робишо, бродяги, которого задержали в машине без вести пропавшего Мориса де Фермона и затем препроводили под охраной в Париж. Третий час Робишо рассказывал своим глуховатым невыразительным голосом одну и ту же историю, дополняя ее мелкими деталями, но до сих пор нигде не сбился и ни в чем не сознался.

– Откуда у тебя машина? Тебя же неоднократно задерживали за бродяжничество.

– Я ее нашел.

– Где?

– На берегу.

– На каком еще берегу?

– Я уже говорил. На берегу Сены. Я спал под мостом. Утром выхожу – стоит машина, а рядом – никого. Дверца открыта, колеса завязли в грязи.

– Стоп, так машина стояла не на мосту?

– Я уже говорил вам, мсье, на берегу. Там дорога идет через мост и дальше вдоль берега. Кто-то съехал с дороги и спустился к реке.

– Кто?

– Откуда мне знать? Когда я вечером забрался под мост, никакой машины на том месте не было.

– Ну и что ты сделал?

– Ну, мне стало интересно, не разучился ли я водить. Я сел за руль.

– А ты, значит, шофер?

– Был когда-то. Давно.

– До того, как стал бродяжничать?

Бродяга усмехнулся.

– В общем, да.

На вид ему было лет тридцать, но седины в темных волосах хватило бы на пятидесятилетнего, да и глаза сбивали Лебре с толку. Так смотрят люди, крепко битые жизнью, люди, которым уже ничто не страшно, потому что настоящий ужас настиг их в прошлом и отметил своим невыводимым клеймом. Инспектор перевидал на своем веку немало бродяг и выслушал немало историй, но Жюльен Робишо все же ставил его в тупик. Новый костюм, который недавно купил подозреваемый, сидел на нем вполне прилично, а не как нечто чужеродное; руки, хоть и загрубели, больше походили на руки интеллигента, чем рабочего или крестьянина. Ни помятого лица, ни сизого носа – никаких примет алкоголика; речь не слишком литературная, но тем не менее и не блатная.

– В общем, ты увидел пустую машину и решил прокатиться, так? – спросил Лебре, устав ломать себе голову над этими загадками.

– Вроде того. Я сначала посмотрел – никого поблизости нет. Я думал, может, шоферу понадобилось отлучиться по нужде. Только непонятно, зачем для этого в машине к воде спускаться. Еще немного – и она бы свалилась в реку.

– Что ж не свалилась?

– Колеса завязли. Я уже вам объяснял.

– А ты что же, сумел вернуть ее на дорогу?

– Да. Но мне нелегко пришлось. На то, чтобы продвинуться на несколько метров, ушел час, если не больше. Если бы не начал накрапывать дождь, я бы вообще все бросил и ушел. Но мне не хотелось брести под дождем на своих двоих.

– И ты никого не видел возле машины?

– Нет.

– Что было после того, как ты выбрался на дорогу?

– Я не сразу на нее выехал. Мне вдруг стало не по себе. Ситуация начала казаться какой-то нелепой. Что я делаю в чужой машине? Я грязный, а тут салон пахнет дорогой кожей и женскими духами.

– Вот как? И ты их учуял?

– Мама продавала разную косметику, и духи тоже. Хорошие духи ни с чем не спутаешь.

Ага, вот оно что, значит. У матери был свой магазинчик. Торговля косметикой – это как минимум средних размеров город. Интересно, как Жюльен все-таки угодил в бродяги. Торговля оказалась неудачной, мать умерла, сына выжили другие наследники?

– Рассказывай, что было дальше, – поторопил Лебре.

Жюльен пристально посмотрел на него, и инспектор понял, что внутренне его собеседник бунтует против «тыканья», да еще в таком пренебрежительном тоне. Но Лебре был в два раза шире в плечах и знал, что вслух поставить его на место бродяга не осмелится. Когда спорят чувство собственного достоинства и инстинкт самосохранения, первому всегда приходится уступить.

– Ну, я сидел в машине и думал, уйти мне или остаться, а дождь припустил еще сильнее. Я заглянул в бардачок, но там были только папиросы и пара женских перчаток. Я хотел закурить, но спичек нигде не оказалось. Я стал искать спички и тут заметил, что под сиденьем что-то лежит. Это был дамский кошелек.

– Вот этот? – спросил Лебре, взяв улику со своего стола и предъявив ее Робишо.

Тот утвердительно кивнул.

– Сколько там было денег?

– Больше тысячи франков, – ответил бродяга, потупившись.

– И что было дальше?

– Я подумал, что влип в какую-то скверную историю, но мне осточертел дождь. Он действовал мне на нервы. Я решил ехать в машине куда глаза глядят, а по дороге купить спички и костюм. Ну и поехал.

– А теперь краткое резюме твоей истории, – инспектор принялся загибать пальцы. – Ты мирно дрых под мостом, а когда проснулся – бац! – увидел на берегу незапертую машину, в которой – вот ведь удача! – нашлись большие деньги. И ты решил отправиться в путешествие. Так?

– Ну… да.

– Ты никого не видел, ничего не слышал, никого не убивал и вообще чист, как младенец.

Фраза Лебре отдавала сарказмом, но Робишо ответил вполне серьезно:

– Ночью сквозь сон я, кажется, слышал, как по мосту проходят редкие машины. Но там обычно только днем оживленное движение. Потому я и выбрал этот мост, чтобы поспать.

Лебре, насупившись, размышлял, не пора ли без всяких околичностей взять свидетеля за воротник и тряхнуть так, чтобы он сразу же понял, кто тут главный. А Жюльен меж тем продолжал:

– Ночью был еще какой-то шум, но я не уверен.

– Что еще за шум? – кисло спросил инспектор.

– Сильный плеск, как будто что-то упало в воду. Я, кажется, даже проснулся из-за него, но все было тихо, и я через минуту опять заснул.

В кабинет заглянул Буало.

– Лебре, на минутку…

Инспектор поручил своему коллеге Русселю, который сидел в той же комнате и делал вид, что не следит за допросом, караулить задержанного, а сам направился к комиссару.

– Ну, что? – спросил Буало с нетерпением.

– Бродяга, но странный. На уголовника не похож. Говорит, что мать продавала духи и косметику. Черт его знает, как он докатился до такой жизни. Упорно стоит на своем: спал под мостом, слышал какой-то плеск, утром увидел неподалеку машину де Фермона. Если верить его описанию – дверца открыта, колеса увязли в грязи, – некто пытался столкнуть машину с берега в воду, но не справился с задачей.

– А до того с моста сбросил труп?

Лебре молчал, стоя перед шефом навытяжку. Он тоже первым делом подумал о трупе, и ему было приятно, что Буало идет в том же направлении.

– Если только Робишо не врет, – на всякий случай добавил инспектор.

– А если врет? Допустим, де Фермон ехал в машине…

– Вероятно, с любовницей, потому что кошелек, который нашел в ней Робишо, явно женский.

– Хорошо, они ехали в машине, бродяга каким-то образом их прикончил – тут надо еще понять, каким, потому что с какой стати Морису подпускать к себе какого-то оборванца. Да, вот еще что: поблизости от моста, случаем, нет дороги на Сен-Клу?