Виктор Глебов - Жажда

– Что ж, благодарю. Надеюсь, мне это поможет.

– Девушки свободны? – спросила мадам де Тойль.

– Да, сударыня.

– Можете возвращаться к своим обязанностям, – сказала госпожа служанкам, и те вышли из комнаты.

– Благодарю вас, – обратился я к хозяйке дома. – Вы мне очень помогли.

– Надеюсь, так и есть, – она поднялась, я тоже. – Антон вас проводит. – Мадам позвонила в колокольчик, и через полминуты появился дворецкий. – Должна сказать, насчет колье… это для меня новость. Надеюсь, вы понимаете, что у Марии не могло быть бриллиантов?

Я кивнул и сказал:

– Если их ей не подарили.

– Кто?! – усмехнулась мадам де Тойль. – И с какой стати?

– В виде платы за молчание, например, – ответил я.

– Думаете, она что-то видела?

– А вы полагаете, она могла купить колье из стекляшек?

Мадам де Тойль задумалась.

– Вряд ли, – сказала она наконец. – Служанка в поддельных бриллиантах выглядит смешно, а Мария отнюдь не была дурочкой, – ее лицо помрачнело. – Вот, значит, как!

– Это только предположение, – заметил я.

Мадам де Тойль покачала головой и сказала:

– Всего доброго, господин Инсаров. Удачи вам.

– Благодарю вас, сударыня.

Дворецкий проводил меня до ворот.

Хозяйка дома оказалась экстравагантной особой, но визит к ней не прошел даром. Теперь я знал, что Мария получила от кого-то бриллиантовое колье – и, уж конечно, не просто так. Хотелось бы еще знать, куда подевалась эта драгоценность.

– В гостиницу, – велел я кучеру.

Пока мы ехали, я обдумывал новые сведения. Никто не знал о связи Марии и отца Василия. Сам он свою непричастность к убийству доказать не может, но и особых улик против него нет, только подозрения. Конечно, у священника отсутствует алиби, но нет и веского мотива. На сумасшедшего он не похож, так что едва ли прикончил свою любовницу. К тому же, будь это так, он наверняка не стал бы отпираться и юлить, сознался бы во всем.

На теле Марии Журавкиной не было найдено никаких украшений. Мне казалось маловероятным, чтобы девушка-горничная купила поддельные бриллианты. Зачем? Никто ведь не поверил бы, что она может позволить себе настоящие камни. Мадам де Тойль со мной в этом согласилась. Что же получается? Кто-то сделал Марии подарок? Но настоящим или поддельным было колье?

Об этом не мешало бы спросить тех пастухов, которые нашли труп. Мне следовало нанести еще один визит Федору Громову и Андрею Баркову.

Если горничная примеряла колье, то вполне могла надеть его, идя на свидание. Если в день своей смерти Мария отправилась на встречу с отцом Василием, то украшение, вероятно, было на ней. Едва ли она упустила бы такую возможность. Снять драгоценность с тела этой женщины могли только пастухи или убийца. Я попытался представить себе, как Громов и Барков обнаруживают труп девушки и останавливаются над ним в панике и раздумье. У них два варианта. Они могут сообщить полиции о жуткой находке или убраться восвояси, будто ничего и не видели.

Мне казалось, что они скорее выбрали бы второе. Люди не любят связываться с полицией, особенно если речь идет об убийствах. Почему же пастухи поступили иначе? Они ведь должны были понимать, что это неминуемо навлечет подозрения на них самих.

Я не верил в гражданскую сознательность Громова и Баркова, поэтому представил и третий вариант. Пастухи находят мертвую Марию Журавкину, видят на ее шее драгоценное колье. Они забирают его себе, чтобы позже продать, и понимают, что теперь им выгоднее сообщить о трупе. Ведь если кто-то из скупщиков краденого донесет на них, им будет проще объяснить свою жадность, чем если бы они вообще умолчали о находке.

Пока экипаж вез меня в «Дионис», я обдумывал различные варианты развития событий, прикидывал, как факты, на первый взгляд разрозненные, могут составить единую картину. Все элементы мозаики должны были идеально подойти друг к другу, а именно этого я никак не мог добиться.

На крыльце гостиницы я встретил Мериме. Он откуда-то возвращался.

– Где вы были сегодня, Петр Дмитриевич? – спросил доктор, приподнимая шляпу в знак приветствия.

– У мадам де Тойль.

– Узнали что-нибудь полезное?

– Да. Крайне экстравагантная особа, доложу я вам.

– Не томите, – заявил Мериме, открывая дверь. – Выкладывайте все.

Мы вошли в гостиницу, кивнули Леонтию, как обычно торчавшему за стойкой, и начали подниматься по лестнице.

– Оказывается, у Марии Журавкиной было колье, предположительно бриллиантовое, которое оно примеряла незадолго до смерти, – сказал я.

– Вот как? – Мериме поднял брови. – Подарок священника?

Я с сомнением покачал головой.

– Едва ли. Вещь слишком уж дорогая.

– А если он наложил лапу на пожертвования? – с усмешкой проговорил Мериме.

– Вы собираетесь обвинить его во всех грехах?

– Ладно, признаю, что отцу Василию бриллианты не по карману. Он в любом случае не стал бы дарить их горничной. Значит, у Марии был кто-то еще.

– Если и так, то о нем никому ничего не известно. Даже служанки мадам де Тойль не видели Марию ни с кем, кроме Бродкова.

– Я смотрю, этот лесник фигурирует повсюду. Присмотритесь к нему, Петр Дмитриевич. Если хотите, я вам помогу.

– Каким образом?

– Сегодня я приглашен на ужин к доктору Фаэтонову. Будет и Бродков – кажется, он приходится местному эскулапу каким-то дальним родственником. Я могу взять вас с собой.

– Боюсь, это неудобно.

– Вы приглашены.

– Неужели?

– Даю слово.

– Что же вы тогда строите из себя благодетеля, доктор?

– Хотел, чтобы вы были у меня в долгу.

– Какой вы, однако, циник, – заметил я, отпирая дверь своего номера.

– Благодарю, Петр Дмитриевич. В моей профессии без этого никак.

– Оригинальный взгляд на медицину. Не хотите зайти, выпить стаканчик мадеры?

– С удовольствием. Я бы даже закурил, если вы не против.

– Сколько угодно, доктор. Я только открою окно.

– Конечно-конечно, – Мериме прошел в комнату и достал трубку.

Я достал и протер салфеткой два стакана, откупорил бутылку и разлил вино. Кажется, оно было из последних запасов Леонтия. Должно быть, скоро нам придется пить лишь воду да чай.

Мы сели в кресла напротив друг друга.

– С утра. – Мериме покачал головой, разглядывая стакан. – Дурная привычка. Но что еще делать в этом захолустье?

– Не говорите так, доктор. Это слишком похоже на оправдания горького пьяницы.

Мериме усмехнулся и заявил:

– Расскажите лучше, какое впечатление произвела на вас мадам де Тойль.

– Большая оригиналка.

– Неужели?

– Я бы так сказал. Она пыталась заставить меня поверить в существование вампиров.

– Но вы остались непреклонны? – Мериме иронично улыбнулся.

– Не сказал бы. Она приводила убедительные доказательства.