Эл Ригби - Иди на мой голос

– Подождите, я не изучил следы.

– А кто дал вам полномочия? Вы кто? – тут же возмутился один из полицейских.

– Это Герберт Нельсон, – прошипел другой и совсем тихо добавил: – Падальщик . Мистер Я-во-все-сую-свой-нос. Смотрите, доигрался и получил по морде.

Нельсон либо не услышал, либо счел момент неудачным для выяснения отношений; отойдя, он принялся изучать снег, и Лоррейн присоединилась к нему.

Я присмотрелся к листам бумаги, залитым кровью. Чудом некоторые слова еще можно было прочесть, и я спешно начал подбирать страницы.

– Признание, смотрите. Он пишет про Джонсона, и…

– Скорее всего, его принесли сюда мертвым. – Лоррейн снова приблизилась ко мне. – И… освежеванным. Он успел немного окоченеть. Кровь все еще идет лишь из-за положения тела, и уже несильно.

– Пятна тянутся до бокового входа, их частично замело, – добавил Нельсон. – Какой же я идиот, что даже не предположил… Мисс Белл?

Лоррейн неотрывно смотрела на лист, который я не успел поднять. Он отличался от других: его испещряли ноты. Лист пострадал особенно сильно, пропитался кровью так, что бумага казалась красной. Фамилии композитора не значилось.

– Мисс Белл! – повторил Герберт.

Глаза Лоррейн закатились. Она, выронив трость, начала падать. Мы поддержали ее, и она обвисла на наших руках. Падальщик удивленно поднял брови.

– Боится нот? У такой особы это более ожидаемо, чем страх вида крови.

Я не знал. За знакомство с Лоррейн я не видел, чтобы она лишалась чувств. Сейчас, глядя то на белое лицо, то на окровавленные ноты, то на повешенного , я испытал почти суеверный ужас. Все не просто шло не так . Все будто вывернулось наизнанку.

– Думаю, следствие напряжения последних дней, – стараясь убедить скорее себя, произнес я. – Мисс Белл все же женщина. И…

– Дайте пройти! – Двор потряс чей-то рык. – Какого дьявола здесь происходит?

От ворот спешил человек, одетый в подбитый мехом плащ и грубые шнурованные штаны. Жесткие рыжеватые волосы, отросшие и спутанные, напоминали гриву. Чеканя шаг тяжелыми сапогами, мужчина сжимал и разжимал смуглые кулаки. Я потерял дар речи: это был Томас. Тот, чью рану я зашивал под Калькуттой.

– Мистер Эгельманн… – с ужасом прошептал кто-то за моей спиной.

Новоприбывший внимательно изучал присутствующих. Под хищным взглядом некоторые начали пятиться и, невнятно ссылаясь на дела, расходиться. Лишь несколько мужчин, которые, судя по форме, относились к высшему руководству, остались и даже приблизились. Один прокашлялся и подал голос:

– Надеюсь, с вашим вступлением в должность подобного не повторится, сэр…

– Да, Барри, я позабочусь.

С этими словами «мистер Эгельманн» сразу начал «заботиться»: вынул из-за сапога нож с костяной рукояткой. Полицейский рядом закашлялся снова, теперь от ужаса.

– Что вы…

Мужчина метнул нож в бечеву, стягивающую лодыжки мертвеца, и тот рухнул на снег.

– Мистер Эгельманн!

– Как вышло, – низкий голос зазвучал почти приторно, – что именно в последний день вашего пребывания на посту главы Скотланд-Ярда случилась такая неприятность?

– Не знаю. – Барри прокашлялся в третий раз, но, надо отдать ему должное, расправил плечи, а не сжался. – Никто ничего…

– Ясно, что никто и ничего, – бесцеремонно оборвали его. – Можете идти, я еще с вами поговорю. И пришлите людей, чтобы мясо, – сапог брезгливо поддел тело, – убрали.

Полицейские, как мне показалось, выдохнули. Некоторые удалялись почти рысью; Барри наоборот шагал медленно, оборачивался два или три раза, беззвучно шевелил губами. Эгельманн наконец обратил внимание на нас: оглядел Нельсона, все еще поддерживавшего Лоррейн, Дина, изучавшего труп, и, наконец, остановился на мне.

– Вы подозрительно меня рассматриваете, мистер… как вас?

– Артур Сальваторе, – отозвался я, тоже не сводя с него глаз. – Мы знакомы.

В ответном взгляде что-то отразилось, но тут же померкло. Тонкие губы растянулись в довольно отталкивающей усмешке.

– Серьезно? Не думаю, что забыл бы ваше лицо, если бы посещал гостиные и салоны, где такие встречаются. Вы довольно смазливы… как и ваш приятель в форме Легиона.

Я опешил. Нельсон, как ни странно, не повел и бровью, только глухо хмыкнул и без особых церемоний хлопнул Лоррейн по щеке.

– Проснитесь. У нас гости.

Эгельманна он игнорировал. Я тоже не успел ответить: тот уже говорил с Дином.

– Констебль…

– Соммерс.

– …Соммерс. Забыли, что на нашу территорию не стоит пускать частных сыщиков? Они губительно сказываются на климате и, судя по этому трупу, приносят беды. Жду отчет. Во всех подробностях.

– Простите. – Констебль напрягся. – Отчитываюсь я лишь перед руководством.

Эгельманн улыбнулся, но в улыбке опять не было ничего хорошего.

– Трогательная замедленность мышления. Так вот, мистер Соммерс, почистите на досуге уши. Я новый шеф Скотланд-Ярда. И теперь я сделаю все, чтобы преступники не приносили сюда, – он снова пнул распростертое на снегу тело, – такие подарки. Жду.

Он подобрал нож – я успел заметить на клинке резьбу – и направился к главному зданию. Сделав шаг, я снова позвал его:

– Томас!

Он обернулся. Я не сдержал торжествующей улыбки: своего имени он не называл и сейчас здорово себя выдал.

– Так вы точно уверены, что мы не знакомы?

Он ускорил шаг. Я вздохнул и вопросительно взглянул на Дина.

– Что за…

– Не знаю. – Тот мрачно смотрел в спину своего нового начальника. – Какой-то солдафон. И за какие заслуги…

– Уничтожил группировку индийских сепаратистов, – тихо сказала Лоррейн. Она уже пришла в себя и теперь стояла рядом с фонарем, тяжело опираясь на него затянутой в перчатку рукой. – Мистер Сальваторе… – Она с отвращением глянула на нотный лист. – Бога ради, уберите. Об Эгельманне я читала в газете… мерзкий тип. Артур, откуда вы-то его знаете?

Неожиданно для самого себя я замялся. История про странного человека, прячущего лицо, начинала казаться мне плодом воспаленного воображения или какой-то дьяволовой шуткой. Может, ее частью был и новый шеф полиции? Я неопределенно пожал плечами.

– Мельком видел в Индии. Давно. Неважно.

Дин, взяв Артура, отправился составлять рапорт. Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов, но Соммерс собирался, изучив бумаги, разобраться без моей помощи. Даже с пробитой головой и порцией яда в крови он соображал намного лучше меня.

Мы с Нельсоном вернулись в особняк Беллов – отчитаться и обработать раны. Дома нас неожиданно встретила только Молли. Едва увидев разбитое лицо Падальщика и мои исцарапанные, уже начавшие опухать руки, – видимо, одно из растений, сквозь которые мы лезли, было ядовитым, – она выронила метелку и схватилась за сердце.