Александр Беляев - Покушение

Погода выдалась ясная. По небу плыли редкие белоснежные облачка. Но настроение у Грейфе было далеко не таким светлым, как этот теплый и солнечный осенний день. Выполняя операцию «Волжский вал», все три отделения «Цеппелина», дислоцирующиеся в группах армий вермахта, забросили в глубокий советский тыл крупные агентурные группы. Одна из них была направлена на Север, в район Архангельска. Другая, состоящая из одиннадцати агентов, была заслана в устье Печоры с задачей совершить ряд диверсий на Северо-Печорской железной дороге. Третья, руководимая белоэмигрантом Семеновым, — в Пермскую область. Четвертая — на Северный Кавказ. Пятая — на территорию Туркменистана, с задачей сорвать перевозки на линии Красноводск — Ташкент. И еще ряд групп: на Урал, в район Сталинграда, в Гурьевскую область. Прибыть в заданные районы удалось всем. Грейфе докладывал об этом Шелленбергу по мере получения от них сообщений. Бригаденфюрер был доволен. Потирал от удовольствия руки, шутил. Но прошло уже немало времени, а ни одно задание так и не было выполнено. И появились весьма обоснованные подозрения, что с заброшенными агентами вообще покончено. И это было уже совсем невесело. По этому поводу уже никто не шутил. А у Грейфе на душе и вовсе было сумрачно, как в глухое ненастье.

Однако настроение настроением, а удостовериться лично в том, как шла работа у фаустников, было совершенно необходимо. И Грейфе ехал…

Испытательный полигон находился километрах в пятидесяти от Берлина на восток, почти у самых Зееловских высот. Спрятанный среди поросших лесом холмов, он занимал удобную площадку с протяженностью директрисы в километр. Здесь испытывали новые образцы стрелкового оружия и боеприпасов к нему. О приезде Грейфе на полигоне знали. Его встретил возле контрольно-пропускного пункта начальник полигона майор Цирайс. Полный, если не сказать, тучный, в очках, с мясистым носом и дряблыми щеками, майор немало повидал на полигоне всякого начальства. Немало слышал и недовольных, сердитых порой реплик в адрес того или иного незадачливого изобретателя или конструктора. И давно уже привык к этому. И далеко не всякий раз спешил навстречу прибывшим визитерам. Но гестаповца из РСХА, а для Цирайса, который не очень-то разбирался в сложной структуре этой зловещей организации, все ее представители виделись именно гестаповцами, и никем больше — майор даже прождал на КПП полчаса.

И поскольку для него не было ни малейшего сомнения в том, что такому гостю можно показывать все, что он потребует и захочет, Цирайс сразу же спросил Грейфе:

— Что вы хотели бы увидеть, герр оберштурмбаннфюрер?

— А разве вас не предупредили? — в свою очередь спросил Грейфе.

— Так точно, герр оберштурмбаннфюрер, я получил точнейшие указания и по телефону, и письменно. Но, возможно, у вас появились какие-то новые пожелания? — предупредительно поинтересовался Цирайс.

— Нет. Меня интересует только работа над фаустпатроном, — ответил Грейфе. — Кстати, майор, каково ваше личное мнение по этому поводу?

— О, герр оберштурмбаннфюрер, я вам выскажу все, что я думаю об этой штуке, — охотно согласился Цирайс и, увидев, что Грейфе готов его слушать, сразу же перешел к делу. Но сначала не упустил случая рассказать немного о себе. — Я работаю на этом полигоне, герр оберштурмбаннфюрер, с тридцать восьмого года. Меня прислали сюда как специалиста по автоматическому оружию. И вот уже второй год я отвечаю за качество испытаний на этом полигоне, герр оберштурмбаннфюрер. Фаустпатрон — это очень перспективная вещь. В борьбе с бронированной техникой кумулятивные заряды самые эффективные. Посудите сами, герр оберштурмбаннфюрер, сравнительно небольшой заряд взрывчатки килограмма два весом способен прожечь броню в двадцать и более сантиметров. Весь вопрос, герр оберштурмбаннфюрер, как этот заряд доставить до цели. Артиллерийский снаряд — это, конечно, хорошо. Но чтобы послать его в танк, нужна пушка. А ее, даже малого калибра, не всегда и не везде можно иметь…

Они шли по полигону в тот его сектор, из которого то и дело раздавалось какое-то странное шипение, будто кто-то невидимый стравливал из баллонов пар или воздух. Цирайс увлеченно рассказывал Грейфе о преимуществах кумулятивного эффекта.

— А создать фаустпатрон таким, чтобы его мог применить в бою любой пехотинец, пока что не удается, — продолжал Цирайс. — А все дело в порохе, герр оберштурмбаннфюрер. Нужен порох с формулой горения, максимально приближенной к прогрессивной. Иначе не удается получить устойчивой траектории полета снаряда…

Грейфе имел очень скудные познания в области внешней баллистики и уж совсем ничего не понимал в баллистике внутренней. Зато он отлично запомнил слова шефа РСХА: «…пока что у них огонь из трубы назад летит дальше, чем сам снаряд». Все это было понятно.

— Н-да, — многозначительно изрек начальник восточного отдела. — Война, недостаток сырья… колоссальная загруженность химической промышленности… н-да…

— Совершенно верно, герр оберштурмбаннфюрер, — согласился Цирайс. А про себя подумал: «Если бы вы пихали за колючую проволоку не всех евреев подряд, тогда бы эта самая химическая промышленность поворачивалась куда бы побыстрее…»

Они подошли к небольшому бетонному сооружению, похожему и на капонир, и на дот, и на блиндаж сразу. И зашли с тыловой части внутрь его. В небольшой комнате с бетонными стенами работало несколько человек, военных и штатских. Увидев вошедших, работу прекратили. И один из них, высокий штатский с седеющими волосами, подошел к Грейфе. Представился как главный инженер проекта и сообщил о том, что он предупрежден о визите гостя из Главного управления имперской безопасности.

— Вы очень удачно приехали, герр оберштурмбаннфюрер. Сегодня мы будем испытывать очередной промежуточный образец фаустпатрона, — сообщил он. — Мы только что отстреляли оставшиеся экземпляры от предыдущей партии.

— Это они шипели, как драконы? — припомнив слышанный шум, спросил Грейфе.

— Они, герр оберштурмбаннфюрер.

— А каковы результаты?

— Пойдемте посмотрим, — предложил главный инженер.

Они вышли из бетонного сооружения и в сопровождении Цирайса проследовали на площадку, на которой была вырыта в рост человека траншея и стояло несколько стальных щитов различной толщины и высоты. Перед каждым из них трава была выжжена, а земля исполосована обугленными шрамами. Все стальные мишени были целехонькими. И только та из них, которая стояла к траншее ближе всех, была прожжена насквозь в нескольких местах.

Грейфе в первую очередь очень тщательно осмотрел эту мишень. Толщина ее была миллиметров шестьдесят-семьдесят. От траншеи, из которой велась стрельба, она отстояла шагов на восемь. Отверстия, проделанные в ней газовыми струями зарядов, были не шире горлышка от бутылки.