Софья Орех - Долгий путь скомороха. Книга 2

Ратмир испытывал странные, волнующие, уже давно забытые чувства, подсаживая почти невесомую, похожую на хрупкую статуэтку Ольгу на свою лошадь. Аромат волос и юного тела девушки кружил ему голову. Следом он помог забраться ей за спину её братцу. Затем, взяв лошадь под уздцы, повёл её, старательно обходя любые кочки и буераки. Про боль в ноге он забыл напрочь…

Они весело переговаривались между собой ни о чём. Развеселившийся мальчишка также вставлял свои фразы в их разговор. И они не заметили, как оказались у больших деревянных ворот небольшого подворья, находившегося на приличном расстоянии от подворья боярыни Мирославы.

– Вот мы и приехали. Ратмир, помоги мне спуститься, – капризно-весёлым тоном произнесла юная Ольга, весело глядя на радостно улыбающегося скомороха. И добавила: – Ничего, что я тебя на «ты» назвала. Ты мне совсем не кажешься взрослым дядькой. Ты такой весёлый и милый.

– Я только рад этому, – неожиданно засмущался Ратмир и подставил ладонь под ножку девушки. Она чуть приподняла светлое платье, отороченное кружевами, чтобы удобнее было спуститься, и у Ратмира неожиданно перехватило дыхание при виде её сухощавой, узкой лодыжки…

Девушка взялась рукой за щеколду двери.

– Подожди, Ольга, – внезапно во рту у Ратмира пересохло. – Я бы хотел ещё раз покатать тебя на лошади. Или просто прогуляться вместе у озера.

– Хорошо, я завтра приду с братцем туда же. Но только к полудню. Приходи, если хочешь, – рассмеялась Ольга.

– Я обязательно буду, – кивнул Ратмир, не сводя с неё глаз, словно впитывал в себя образ юного создания, прежде чем перед ним захлопнутся ворота.

Спустя несколько минут после того как ворота эти перед ним всё-таки закрылись, он взял лошадь под уздцы и, не торопясь, направился опять в сторону озера.

Глава 2

Кое-как закончив упражнения на озере, Ратмир вернулся на подворье, где его уже с нетерпением ждала Мирослава. В трапезной на большом столе, покрытом искусно вышитой скатертью, стоял кувшин с рябиновым квасом, и вкусно пахло свежевыпеченными шанежками и сладкими пирогами.

– Садись, милый, на своё любимое место, – указал рукой Мирослава на лавку в начале стола. – Буду тебя вкусным квасом и шанежками баловать.

Ратмир рассеянно улыбнулся и, кивнув, сел на указанное место. Он, молча, как-то отстраненно стал наблюдать за тем, как Мирослава взяла серебряную, украшенную самоцветами чашу, и начала наливать в неё из запотевшего глиняного кувшина тёмный пенистый напиток… Шаловливый взор юной нимфы продолжал стоять у него перед глазами…

– … твой квас… Ратмир, держи чашу-то!.. – неожиданно ворвался в его сознание встревоженный голос женщины. Она с недоумением смотрела на него: – Я зову тебя, зову, зову, чтобы ты чашу взял, а ты замер, словно окаменел вдруг, глаза в одну точку… Что с тобой, Ратмир?

– А-а … нет, нет, ничего, – встрепенулся скоморох, протягивая руку за чашей, наполненной янтарно-коричневым напитком. Взгляд его стал более осмысленным и озабоченным. – Извини, милая. Что-то я призадумался. Всё это дело об убиенных послушницах ваших мне покоя не даёт.

– Вот ещё шанежку возьми, Ратмирушка, – Мирослава пододвинула к нему поближе серебряное блюдо с румяными шанежками.

– А скажи-ка мне, милая, ты что-нибудь слышала здесь о темнице при монастыре?

Мирослава удивлённо посмотрела на него и, чуть помедлив, кивнула:

– Года два назад я слышала от одного из местных стариков, что должна быть темница. Только где – он не говорил. А может и говорил, да я не запомнила. Оно мне нужно было тогда?

– А как мне найти этого старика?

– Так он помер прошлым летом.

– Вот как! Очень жаль, – нахмурился Ратмир.

– Да уж, хороший был старик. Умный. Тем более, что он как раз и трудился каменщиком при строительстве нашего собора. А что это вдруг тебя заинтересовало? Думаешь, что как-то связано со смертью наших послушниц?

– Не думаю. Просто вчера случайно игуменья проговорилась о ней, да и не захотела больше об этом ничего рассказывать. Вот мне и любопытно стало, – Ратмир потянулся за шанежкой.

– Матушке игуменье нелегко приходится, – вздохнула Мирослава, сложив руки под подбородком. Она с любовью посмотрела на Ратмира. – Как говорится: многие знания – многие печали. Вот и она много знает, да не всё скажет. Особенно того, что, на её взгляд, не имеет отношения к тому, чем ты занимаешься.

– Конечно, – нахмурился Ратмир. – Зато просить меня помочь ей в деле, которое не имеет отношения к убийству – это всегда пожалуйста. Так дело не пойдёт. Если я что-то спрашиваю – значит мне это нужно.

– Верно! Вот сейчас поедешь в монастырь и так ей прямо и скажи! – горячо поддержала Мирослава, не сводя с него внимательных глаз. Что-то её стало смущать в поведении любимого мужчины, но что именно – она пока никак не могла понять.

Спустя некоторое время Ратмир подъехал к воротам монастыря, и узнавшая его охрана спокойно распахнула перед ним ворота.

Игуменья Евникия уже ждала его у себя в келье.

– Доброго тебе дня, матушка Евникия, – поприветствовал он её.

– Спаси Бог тебя, Ратмир, – каким-то странно-глухим голосом отозвалась игуменья, перебирая на столе свитки. Ратмир заметил, как дрожат её бледные, чуть искривлённые пальцы с коротко обрезанными ногтями.

– Всё ли хорошо, матушка? Мы идём к вашей сестре Агафье за приходными книгами? – скоморох вопросительно посмотрел на неё.

Та издала какой-то странный звук, похожий на птичий клёкот, кашлянула и тем же глуховатым голосом произнесла:

– Так нет её, сестры Агафьи-то.

– Как это – нет? А куда же она подевалась? – вскинул брови Ратмир.

– Никто не ведает. Когда она не пришла к заутрене, сёстры кинулись к ней в келью и не нашли. Стали искать везде – и опять не нашли. До сих пор ищут, – игуменья села на лавку и мучительно потёрла правой рукой лоб.

Ратмир опустился на лавку и озадаченно посмотрел на игуменью:

– Неужели всё так серьёзно? Что ты сама думаешь об этом, матушка Евникия? Могла она скрыться где-нибудь?

– Сама в раздумьях терзаюсь, – пожала плечами та. – В келье у неё словно ватага побывала. Всё в страшном беспорядке… Сказала сёстрам, чтобы ничего там пока не прибирали до твоего досмотра. Правильно я сказала?

– Правильно, матушка, правильно. А сундук?! Сундук с документами?

– Сундук сломан, и книг там наших я не нашла, – игуменья растерянно посмотрела на Ратмира. – Что же это такое творится, Ратмир? В богоугодном монастыре?!

– Погоди так волноваться, матушка Евникия, – попытался успокоить её Ратмир. – Давай вместе сходим к ней в келью, и я сам на месте ещё раз всё обсмотрю. Просто так никто никуда не может исчезнуть.

Всю дорогу до кельи Ратмир внимательно оглядывался по сторонам. Он старался ещё раз рассмотреть все здания и подходы к двухэтажному зданию, где располагались кельи более богатых послушниц. Встречавшиеся им по пути монашки в полупоклоне подбегали к игуменье за благословением и тут же исчезали, торопясь по своим послушаниям. Последние дни лета были теплы и солнечны на радость всем. Лёгкий ветерок развевал полы чёрной одежды игуменьи Евникии и волновал блестящие тёмные пряди прихрамывавшего и опиравшегося на посох скомороха. Беспечные птахи продолжали весело чирикать в рано пожелтевшей от засухи листве деревьев и кустов. Худые монастырские коты, прижимаясь к тёплой земле, внимательно следили за ними из засады в надежде заполучить себе обед…